Полюбить Ареса - стр. 12
– Стас?!
Оклик заставил вздрогнуть, и она резко повернулась, чтобы увидеть человека, который узнал Архипова.
– Вы обознались, – ответил охранник, но мужчина оказался навязчивым. Это был известный российский ди-джей, уже нетрезвый; из семьи медиамагната Данберга, кажется.
– Ты че, друг? Ты мне снишься, что ли? Ходил слух, что ты умер сто лет назад… А он стоит, светит белозубой улыбкой. Как жизнь? Моя сестра до сих пор на твои плакаты плачется.
Видимо, чтобы не привлекать ненужное внимание, Стас отошел с приятелем подальше, послав Сане предупреждающий взгляд, и она ободряюще ему улыбнулась.
– А он, оказывается, не простой солдат, да? – холодно поинтересовался Володя.
– Извини, но это военная тайна, – нашлась Санька.
– Что ж, взаимное доверие – основа любых отношений, – упрекнул «Кен».
Спасла от очередных разборок Настя. К ней обратился распорядитель клуба, показав Книгу пари. Кто-то вызвал Терехову на «слабо»: спеть в караоке сложную песню System Of A Down «Chop Suey!». Очень быстрый рэп, переходящий в протяжный припев.
– Не понимаю я этих дурачеств, вроде бы серьезные люди здесь собираются, – возмутился Володя. – Настя, я бы на вашем месте отказался.
– А я на моем месте согласилась бы. Вот и как тут сделать выбор…
Терехова залпом допила коктейль и ушла вниз, к сцене, на которую часто выходили известные московские группы. Техник врубил свет, настроил музыкальную систему.
– Поддержу ее… Меня под пытками не заставили бы петь на публике, – сказала Саня и, схватив сумочку со столика, заторопилась вниз следом за подругой, остановившись в нескольких шагах от сцены.
Настю часто подзуживали на глупости, но она совершала только те, которые не выходили за рамки ее системы координат. Ее нельзя было на «слабо» заставить поступить по-идиотски, потому что больше всего на свете она не переносила идиотов. Отец запрещал ей встречаться с парнями, и те иногда лезли на рожон от обиды, надеясь, что Настя им «даст». Вот и сейчас явно тайный поклонник постарался с дурацким пари, чтобы лишний раз поглазеть на девушку.
Заиграла громкая музыка, и Терехова выкрикнула:
– И кто там сомневался, что я спою партию Танкяна? Да я на утренниках в садике не такие ноты вытягивала!
Когда она запела, народ в клубе сразу потянулся к танцполу. У Насти был сильный, звонкий голос с едва уловимой хрипотцой на высоких нотах, вполне подходящий для того, чтобы покричать под музыку. Двигалась она легко, потому что в школе занималась гимнастикой, а теперь увлекалась воздушным танцем.
Вокруг стайками топталась молодежь, с любопытством глядя на высокую, уверенную в себе Терехову, одетую, как усталый, потрепанный хипстер. С английским у нее проблем не было, и звучный голос заполнил помещение клуба. Она орала рэп, прерывающийся красивой мелодичной партией, и скоро так погрузилась в себя, что на следующем переходе к тяжелому року, стащив с волос резинку, взмахнула головой и запрыгала под биты, как на рок-концерте в толпе.