Полюби меня, солдатик… - стр. 6
– Отобрал.
– Так я и поверил! – засомневался санинструктор. – Спрятали где-то.
Он принялся искать – возле огневой, заглянул в опустевший ровик, за штабель снарядных ящиков, под брезентовый полог.
– Не ищи, не найдешь, – вдруг сказал Медведев. – Комбриг приказал отдать.
– Кому отдать?
– А у кого взял.
«Ну зачем было сообщать об этом», – раздраженно подумал я. Пусть бы искал где хочет. Но Петрушин уже смекнул, что командир орудия не обманывает, и молча перескочил через невысокий бруствер.
– Ты куда?
Невнятно проворчав что-то в ответ, Петрушин скорым шагом направился к коттеджу. Мне это совсем не понравилось, но что было делать. По службе он мне не подчинялся, а жаловаться комбату не имело смысла: комбат с этим сержантом был в особенных отношениях. Санинструктор нередко таскал ему фляги с вином, выручал, когда тот, перебрав, отлеживался в кабине «Студебеккера», на все вопросы отвечая по телефону: комбат болен, диагноз – малярия. У нас и в самом деле болели малярией, только не комбат. У комбата были другие болезни.
Стрельба вроде прекратилась с обеих сторон, закатилось за вершины гор далекое эхо – надолго или нет, неизвестно. Санинструктор перешел мостки, решительно перемахнул через невысокую металлическую калитку и направился к дверям коттеджа. Эта его решимость встревожила меня, словно я уже имел какое-то отношение к этому жилищу. Я выскочил с огневой и, припадая на ушибленную ногу, перешел мостик, перелез через ограду. Из дома никто не показывался, и Петрушин колотил в тяжелые двери.
– Открывайте!
Я подбежал сзади и рванул его за плечо.
– А ну – прочь отсюда!
Уколов меня злым взглядом, санинструктор молча направился к калитке и лишь издали негромко выругался. Только я повернулся, чтобы последовать за ним, как сзади беззвучно растворились двери.
– Спасибо вам. Он второй раз уже.
На пороге коттеджа стояла она, моя землячка. Взглянув в ее курносенькое, с несколькими крохотными веснушками на переносье лицо, я сразу узнал наш, полузабытый девичий облик – вежливо-сдержанный, тронутый коротеньким милым смущением при виде незнакомого человека. С виду она была совсем девочка, одновременно похожая на подростка-мальчишку – в темной кофточке с белым узким воротничком, вместо юбки – узкие темно-синие брючки, которые носили молодые австрийки. К кофточке на едва заметной груди был приколот булавкой верхний край чистого передничка, как, наверно, полагалось горничной. Эта неожиданная встреча сразу заставила меня забыть о санинструкторе, и я на минуту смешался.
– Вы из Белоруссии?
– Ну, – тихонько ответила она и замерла, будто в ожидании новых вопросов.