Полюби меня перед смертью - стр. 2

С мастерами тоже пришлось помучиться – хотелось взять не смазливых вертихвосток, которых приятно после смены потискать где-нибудь в каптерке, а классных профессионалок, способных под сорочий стрекот машинки и воробьиное чириканье ножниц сделать каждую женскую головку просто очаровательной. А таковых найти было очень трудно – цирюльня-то не раскручена, надеяться, что в ее дверях из-за лохматых, заросших по самые уши, жаждущих немедленно постричься киевлян, ну никак не протолкнуться, не приходилось.

Короче, куаферов, в убыток, естественно, себе, пришлось соблазнить высокой оплатой – пятьдесят на пятьдесят, хотя повсюду, где мы ненавязчиво справлялись, их держали на соотношении тридцать пять на шестьдесят пять, а если кое-где им давали сорок процентов от выручки, так это по великой доброте хозяйской…

Где-то через год начало «капать», и весьма прилично, и с этой «капелью» пришел азарт, смелые мечты наши приобрели реальные очертания – открыли еще два салона красоты, благо, арендная плата заметно подупала. Напряглись с Дудкиным, как штангисты перед рекордным весом, пошарили по сусекам, наскребли, частично подзаняли бабла – и открыли эти точки в хороших людных, бойких местах. Даймонион, как народ у Пушкина в «Годунове», безмолвствовал – стало быть, подавал знак согласия. Новые салоны окупились значительно быстрее – удачное, видимо, месторасположение, расценки чуть пониже, чем в соседних цирюльнях, зазывные указатели с бабочкой желто-черного окраса, рекламные листовки с нашими координатами в почтовых ящиках граждан. В общем, мы с Дудкиным почувствовали себя игроками в казино, которым здорово фартит, – ну-ка, поставим еще разок, схватим фортуну за задницу. Три салона – это еще не сеть, азарт, который распирал нас с той же силой, с какой вода рвет, кромсает нутро кандидата в утопленники, рисовал такую картинку – над половиной Киева трепетно распростерлись крылышки махаона!

У Леньки появились деньжата, и немаленькие – он продал после смерти деда добротный дом в Чапаевке, считай, в черте Киева, я решил взять крупный кредит в банке, заложив свою двухкомнатную квартиру. Даймонион шепнул мне на ушко: «Не торопись! Не влезай в долги! Разве не знаешь, в какой стране живешь?» Я огрызнулся: «До пенсии, что ли, ждать?» Он, кажется, обиделся, потому что прошипел: «У тебя что, прибыль бьет фонтаном? Купаешься в деньгах? Ну, тогда бы я понял твои наполеоновские планы. Ты, видимо, забыл, что, когда над головой есть крыша, ты человек, а не бомж…» Даймонион, конечно же, был мудрее меня, логика у него безупречная, но разве тот, кем навязчиво овладела идея фикс, способен прислушаться к дельной мысли, обуздать себя? Как обезумевший конь, он несется вперед, не разбирая пути, не зная, что совсем скоро – обрыв, пропасть. Всего год понадобился нам с Дудкиным, чтобы открыть еще пять «махаончиков». Все, до последней копеечки, деньги мы вложили в оборудование, отдали за аренду, на зарплату мастерам, на подкуп санстанции, пожарников, налоговиков, на ремонт помещений – сантехники, электрики, штукатуры, ламинатчики. Выложились, как спринтеры на дистанции, и теперь, высунув языки, ждали, как же будет вознаграждено наше усердие. Все-таки кто-то на небе нам глубоко симпатизировал – прошел месяц-другой, и люди протоптали стежки-дорожки к новым салонам. Такая быстрая популярность не только обрадовала, но и воодушевила – будущее, черт возьми, за нами! Возможно, мы с Ленькой переполнились излишней самоуверенностью, забыв о том, что жизнь полосатая, как пешеходный переход. В принципе, неверных шагов мы не делали, пахали, как рабы на галере, любое дело доводя до крика – это было любимое выражение моего компаньона Леньки Дудкина, сухопарого голубоглазого блондина, имевшее для посвященных явный сексуальный подтекст – любить партнершу в постели так, чтобы довести ее до громкого стона, до счастливого рыдания. В общем, повторю, мы делали свое дело, как пролетарии, которые неистово верили, что обязательно будут жить при коммунизме. Увы, если б мы знали, что нас ожидает впереди, то сдулись бы, как воздушный шарик после прикосновения иголки, опустили бы руки, как те ребята на ринге, чьи подбородки ощутимо «пощекотал» кулак соперника. Вся трагедия в том, что когда фортуна вознесла меня и Леньку на гребень успеха – пошла, пошла стабильная, значимая прибыль! – все восемь салонов «Махаона» в одночасье полыхнули синим пламенем и практически выгорели дотла. Потом следствие установит, что причиной возгорания стали знаменитые «коктейли Молотова». Они влетели в разбитые окна наших владений почти одновременно – в промежутке между двумя и тремя часами ночи. Такое впечатление, что заказчик преступления – скорее всего, какая-то неведомая нам конкурирующая фирма, которой мы стали поперек горла, нанял сразу восьмерых «коктейлеметателей». Расправились с нами жестоко, даже нетрадиционно, обойдясь без каких-либо предупреждений, без разных там «черных меток». Меня и Леньку раздавили, как букашек.