Полюби меня. Навсегда - стр. 28

Вот бы все мои характеристики выглядели так же позитивно. В прошлом месяце тринадцатилетний мальчик сбежал из приемной семьи, и с тех пор его никто не видел. Из-за его криминального прошлого полиция быстро закрыла расследование. Шестнадцатилетняя девочка под воздействием наркотиков напала на свою мать с ножом и вновь попала в тюрьму для несовершеннолетних Перли. Такие случаи выбивают меня из колеи и иногда заставляют сомневаться, что я в принципе в состоянии на что-либо повлиять. Для меня стало болезненным уроком осознание, что нельзя помочь всем и не каждый хочет принимать помощь.

Я обязана попытаться им помочь. Обязана, потому что у нас с этим миром старые счеты после того, как я взяла грех на душу, за который буду расплачиваться до конца жизни.

С другой стороны, Малик и Рис каждый день доказывают: то, что я делаю, не бессмысленно. И что так мне, возможно, удастся немного наверстать упущенное в прошлом.

Из коридора доносится топот босых ног. В дверях появляется Джинни и трет рукой глаза. В пижаме девочка выглядит еще более хрупкой, чем обычно.

– Не можешь уснуть? – спрашиваю я.

– Мне приснился страшный сон, – говорит она. – Можно лечь с тобой?

– Ну конечно. – Джинни нечасто снятся кошмары. Но время от времени она просыпается по ночам и тогда приходит ко мне.

Я иду вместе с ней в свою спальню и включаю ночник. Джинни забирается под одеяло в постель, которую я сегодня застелила свежим бельем. Хоть с Сэмом ничего и не получилось, он все равно лежал практически без одежды у меня на кровати и оставил после себя терпкий запах лосьона после бритья. Из-за него у меня уже возникало желание вернуться в бар, чтобы еще раз попытать счастья.

– Расскажешь мне что-нибудь? – просит Джинни.

Я ложусь рядом с ней:

– А о чем ты хочешь послушать?

– Что-нибудь о море! – С тех пор как Рис провел с ней один день у моря, Джинни им одержима.

– Хм… Ладно. – Я задумываюсь. Единственное, что я могу рассказать о море, – истории из прошлого. Но ради Джинни я возвращаюсь туда и начинаю: – Когда я была чуть помладше тебя, родители ездили со мной на море.

– А где сейчас твои родители? – задает вопрос Джинни.

– Умерли, – говорю я.

– Ты грустила? – Она поворачивается ко мне.

– Иногда. Но я привыкла. Они давно умерли. – Мы ненадолго замолкаем. Затем я спрашиваю: – А ты?

– Не знаю. – Джинни смотрит на меня. В ее взгляде отражается глубокая неуверенность.

– Это нормально, – произношу я, – можно скучать по кому-то, но не грустить постоянно.

Кивнув, она опять переворачивается на спину. Ничего удивительного, что она запуталась. За последние несколько месяцев в жизни Джинни произошло столько всего, что эмоционально ребенок, вероятно, немного не поспевает за этими событиями. Когда она по-настоящему приспособится к новой жизни, мы вместе посмотрим, насколько придется прорабатывать ее прошлое. Однако в данный момент я хочу, чтобы она как можно меньше волновалась. То же самое мне посоветовал психолог, к которому я пошла на прием, когда Джинни переехала ко мне.