Полюби меня. Навсегда - стр. 24
Снова второй: «Да ты шутишь! Руби и Макферсон? Не может быть».
Первый: «Он на следующее утро выскользнул из ее комнаты. А еще она рассказала Надин. Я от нее и узнала».
Второй: «Я сейчас умру! Почему Руби? Почему не я?»
Первый: «Теперь я тоже буду вешаться ему на шею. Если слухи не врут, он со всеми этим занимается».
Второй: «ДА ЛАДНО! Тогда я тоже пойду к нему сразу после пары».
Я поднимаю голову. Изнутри по телу разливается жар, но это не приятное тепло.
– Какого черта? – произношу я.
Риди кивает:
– Я подумал, ты захочешь знать, что о тебе говорят.
– Спасибо, Риди. – Не представляю, что я должен сейчас сказать. Кто эти студентки? Отвергнутые фанатки?
– Сэм, мне неловко задавать тебе этот вопрос, потому что это, естественно, твое дело, но… – Риди прочищает горло. – … ты спишь со своими студентками?
Я чуть водой не поперхнулся.
– Риди! Нет, конечно, нет!
– Тогда откуда берутся слухи? Такие вещи могут разрушить твою карьеру, ты же понимаешь?
– У меня один раз было со студенткой из вводного курса, с Руби, – сознаюсь я. – Это разовый случай, мы напились. Я не собирался делать ничего подобного и сразу сообразил, что это хреновая идея.
Черт! Единственный раз я допустил ошибку и повелся на заигрывания студентки с вводных семинаров. Это случилось после того, как меня отшила Тамсин, я чувствовал себя дерьмово. Свидание с Руби принесло мне удовлетворение. То, что позже мы слишком бурно оттянулись на вечеринке, а на следующее утро я проснулся в ее комнате в общежитии, вообще не входило в мои планы.
– Ох, Сэм, – тянет Риди, – будь осторожен! У тебя двойная роль: студента и представителя университета. Ты должен внимательно следить за тем, что о тебе говорят. Если это единичный случай, то с чего они взяли, что ты со всеми… – Он замолкает, потому что ему явно неудобно.
– В последние несколько месяцев я много гулял. Это так, да. Но со своими студентками максимум мог выпить кофе. И после Руби больше ни с кем из курса не разговаривал. Я же не самоубийца.
Это чистая правда. После того как Тамсин меня отвергла, мне нужно было отвлечься. Ее отказ на какое-то время выбил почву у меня из-под ног. Так бывает, когда приходится коренным образом переосмыслить свои представления о любви. Сейчас я понимаю, каким был идиотом – как насчет Руби, так и насчет любви.
– Наверное, в ближайшее время тебе стоит вести себя чуть сдержаннее. Ты аспирант, ты считаешься учащимся, – произносит Риди, – ты, разумеется, не сделал ничего противозаконного. Но представь, что случится, если об этом станет известно Армитедж. Или – еще хуже – профессору Филдинг. Ее моральный кодекс работает не так, как наш. Если бы эта записка попала не в те руки…