Полюби меня - стр. 8
Память услужливо продемонстрировала отрывочные картинки, как я борюсь с Альбертом. И откуда столько мужества? Теперь, когда адреналин из крови исчез, мое сопротивление казалось героическим. Жаль, не увенчалось успехом... Потом, как мы входим в море, разноцветные водовороты...
Точно! Этот псих уколол меня каким-то наркотиком, а когда мы попали сюда, дал противоядие. Видимо, я отрубилась, когда он входил в море, мне приснились водовороты. А очнулась я только здесь. А он напустил усыпляющего газа или чего-то в этом духе. Я и проспала, похоже, до утра...
Разум удовлетворился объяснением, осталось решить, что же мне делать. Я с радостью отметила, что страха почти нет. Если бы этот ненормальный хотел убить меня, давно бы уже это сделал. Но вдруг он хочет долго и медленно издеваться надо мной... По спине пробежали мурашки, и я тряхнула головой, чтобы отбросить это подозрение.
Буду бояться — не смогу действовать. Так бывало, когда я работала еще не в элитной клинике, а в приемном покое скорой. Перед тобой пострадавший истекает кровью, сердце сводит от тревоги и страха сделать что-то не так, не помочь ему. Но нужно отключить эмоции и делать что можешь.
А пока нужно понять, где я нахожусь. Я с опаской откинула покрывало, спустила ногу и, словно воду перед купанием, потрогала пальцами мягкий ковер на полу. Не кусается.
Завернулась в покрывало на всякий случай — кто знает, когда мой похититель явится. И подошла к окну. И тут у меня захватило дух.
Куда утащил меня Альберт? Где на Земле находится это место? Неужели он вез меня на самолете?
Светло-коричневая стена уходила вниз, казалось, ей нет конца. В самом низу можно было разглядеть сад с множеством полянок, ручьев и рощиц. Но верхушки даже самых высоких деревьев едва доходили до середины стены. За садом, кажется, был скалистый утес, о который бились морские волны. И дальше, насколько хватало взгляда, простиралась бескрайняя синяя даль. На горизонте собирались редкие тучки.
— О, рад, что ты уже проснулась! — услышала я голос, ставший знакомым за прошедшие сутки.
Я в панике обернулась, туже стягивая покрывало на груди. Сердце гулко забилось от страха. Вот так. Стоило похитителю вернуться, да еще так неожиданно, и вся смелость пошла насмарку.
Снова страх и холодеющие руки.
Альберт стоял у входа, прикрыв за собой дверь, — в черных брюках облегающего кроя, высоких блестящих сапогах и белой рубашке с широкими рукавами, перехваченными завязками у запястий. В старинной одежде он смотрелся весьма эффектно. Охваченный паникой разум все же заметил исходящую от него телесную силу — в сочетании с грацией, что создается аристократичным, но словно небрежным нарядом.