Полымя - стр. 98
Тут Олег не выдерживал:
«Ты на год публикации посмотри, Боря. Небось аккурат при восшествии Михалсергеича на престол. А там и потрясения начались. Все посыпалось».
Путилов удивлялся: кто это там пищит в углу?
«Что я слышу? Молодой человек, сторонник демократических реформ и завсегдатай демонстраций, за то и пострадавший, и такие вчерашние взгляды. Да вы, батенька, оппортунист. Вы имперец и ренегат. Вам что, нынешняя власть не нравится?»
«Ты мне еще лампой в лицо посвети, – предлагал Олег. – Не-а, не нравится».
«И мне. Но все закономерно. Опуститься на дно, оттолкнуться и выплыть на поверхность».
«А так, чтобы не тонуть в дерьме, как тот телок, нельзя?
«С нашим народом по-другому никак. И эта книга… – Борька снова поднимал «Роман-газету». – Этот «Пожар» еще скажет свое слово. Пока не сказал, но скажет».
«Из искры возгорится пламя. Плавали – знаем».
«Именно! С этой книги, с нее и других, тоже полных отчаяния, омытых слезами, начнется прозрение и очищение».
-–
Так говорил Заратустра, он же ефрейтор Путилов. Но время обошлось без подсказок. Кто нынче помнит «Пожар»? Рассказ «Уроки французского» – в школьной программе. «Последний срок» и «Прощание с Матерой» – на памяти пенсионного поколения. Ну и будет с него, с Распутина.
Лажанулся Борька, но не по-крупному – в частностях. О книгах как таковых он верно глаголил. О значении их, влиянии. Много лет спустя Олег даже сваял несколько рассказов о книгах, они были главными героями, а люди лишь арабесками, фурнитурой.
Да где же они, рассказы эти? Олег рылся в папке. Ага, вот они, нашлись бродяжки. «На пятом месяце». Как же, он помнил сей опус из дней, когда мобильных телефонов не было. В журнале «Женское счастье» его поначалу завернули за невнятность. А потом взяли. Берет же «Плейбой» с его репутацией произведения художественные, проблемные, чтобы пыжиться и не стесняться своей генеральной линии.
«Конечно же, ничего страшного. Ничего опасного. И ничего необычного. Все было миллиарды раз «до» и, хочется верить, будет миллиарды лет «после».
Ее бабушка жевала елочные иголки.
Маму воротило от чая, зато неудержимо тянуло к кофе.
Сестра без конца стирала – ее приводил в исступление порошок «Био-С».
Подруга грызла мел.
Тетя не могла наесться сардинами в масле.
Говорят, кого-то минует сия чаша, но таких меньшинство.
Еще говорят, это из-за недостатка цинка – он нужен для роста плаценты. Вот и обкрадывается организм, оттого уродуется обоняние, непредсказуемым становится вкус. И все это во имя будущей жизни! Так всегда: без жертв нового не построить – ни в государстве, ни в человеке. Все просто, но ей-то что до этой простоты? Сейчас! Здесь!