Полымя - стр. 106
Он закрыл книгу и вернул ее на полку.
Проходя мимо камина, Олег коснулся пальцем фигурки ангела, и ангел повернулся к нему.
* * *
Сейчас их было три. В потоках теплого воздуха, поднимавшихся от углей, ангелы тешили взор изящными пируэтами. А тот, в чьих крошечных ручках был горн, казалось, еще и дрожал от нетерпения, готовый возвестить наступление Рождества.
– Рано, – успокоил его Олег. – Сначала Новый год. Елку нарядим, куранты послушаем, водочки хряпнем, отметим, проспимся, тогда и о Рождестве подумаем. Так, Шуруп?
Веки хитреца затрепетали, но глаз он не открыл. Лукавое отродье!
Олег вмял сигарету в пепельницу. Щедро плеснул в бокал, отхлебнул. И снова вернулся к папке, лежащей на коленях. Или хватит на сегодня, а то глаза замылились? С другой стороны, лучше пережечь, чем недожечь, тем более что слабенькое нынче аутодафе получилось. Вот когда он роман жег, ну чисто Гоголь второй том «Мертвых душ», тогда знатно полыхало.
Так, что там сверху? «Четыре нуля». Это о книгах. И о людях, конечно, их мироощущении, сказал же кто-то, что мир человека – в себе, и в его воле превратить этот мир в рай или ад. Когда же это было написано? Где-то в начале двухтысячных, но идейка мелькнула еще в армии.
-–
Он прислушался к совету Путилова. Сам вызвался, и оказалось – ничего сложного. Начальник строевой части, ознакомившись со свежеиспеченным рефератом, остался настолько доволен, что соизволил молвить: годится, пожалуй, не хуже тех, что… «Ошибаетесь, товарищ капитан, – подумал он прежде, чем была произнесена понятно какая фамилия. – Лучше, чем у Борьки».
И понеслось! Он прилежно строчил курсовые и прочую лабуду, без которой офицеру не подняться на следующую ступеньку карьерной лестницы. Таким образом, план, очерченный Путиловым, был успешно реализован.
И перевыполнен. Вспомнив навыки, полученные в школе, он занялся переплетным делом. «Коленкор не трожьте, лидерин берите, он красивше, глаже и воду держит, и клей мажьте ровно, без затеков», – внушал малолетним оболтусам трудовик, тридцать лет оттрубивший в типографии «Московский рабочий», после выхода на пенсию не усидевший дома и заделавшийся педагогом в берете и сером халате. Можно ли было представить, что это когда-нибудь ему пригодится? Надо будет, думал Олег, полосуя скальпелем дерматин – откуда в армии коленкор с лидерином? – после дембеля зайти в школу, проведать старика, вдруг живой, тянет лямку.
В общем, через пару месяцев после того, как Путилов отчалил на гражданку, он был уже в седле, и ноги в стременах. В штабе и во взводе все было пучком. Получив положенное количество ударов ремнем по седалищу и заглотив кружку отвратительного пойла – бормотухи местного розлива, он был переведен в следующую категорию, что предполагало расстегнутый воротник кителя, кирзачи гармошкой и кучу иных прав при минимуме обязанностей. Оставалось только тихо-мирно ждать увольнения в запас.