Полымя - стр. 102
«Помешал? Извините. Давайте помогу, я все-таки повыше вас».
«Не надо. – Челка плотнее занавесила лицо. – Сама справлюсь. Вам хлеба?»
«Хлеба мне, Люба, не надо. У меня просьба. Не могли бы вы и мне таких ангелов вырезать. Парочку».
«Зачем вам?»
«Нравятся. Очень они у вас хорошо получаются. В доме повешу».
«Зачем?»
«Как зачем? Новый год на носу. Потом Рождество, Крещение. Пусть радуют. Пожалуйста».
«Сделаю…» – последовало после паузы, и Олег мог только догадываться, сколько всего эта пауза в себя вместила.
«Договорились. Я дня через три заеду».
Он взялся за ручку двери. Сейчас подует сильнее, и ангелы под потолком закружатся, как девочки-снежинки на утреннике в детском саду.
Больше в Покровском его ничего не удерживало. Что намеревался – сделал. А с Любой вон как издалека заходить приходится…
«Все, Шуруп, – он повернул ключ в замке зажигания. – Домой, на волю».
Через три дня, под перестук капели внезапной оттепели, он снова был у магазина. Вошел и ждал, пока уберется Тютелька, покупавший курево. На прощание тот одарил Олега неприязненным взглядом.
«Не хотел при этом…» – объяснил Олег доверительно и вполголоса, словно у них с Любой была одна тайна на двоих. А тайны сближают.
Люба протянула ему конверт.
Слова восхищения были заготовлены, но произнести их следовало чуть погодя. Поэтому Олег достал из конверта бумажных ангелов, рассмотрел и только тогда сказал:
«Спасибо! Прелестно!»
Он не лукавил. Фигурки были выполнены мастерски. Тонкая работа, и со вкусом. Это он отметил, когда еще прошлой зимой увидел, как и чем украшает продавщица поселковый магазин. Тогда он воздержался от вопросов – не те были отношения, не сложились еще, а в этом году спросил у Анны Ильиничны, и та просветила:
«К Рождеству готовится Люба. И так каждый год, лет пять уж. Народ сначала посмеивался, но не по злобе, плохого не думай, из удивления. От кого-кого, а от Любы такого никто не ожидал. Она же каменной казалась, а смотри-ка, каменная, да не совсем. Ох, ничего-то мы о людях не знаем. Живем рядом, а не видим. Любу многие просили таких ангелов им сделать, она всем отказала. Кто-то сам пытался вырезать, но так красиво не получалось. Тут без любви никак, а у Любы она нерастраченная, сам понимаешь».
«А если я попрошу, то как?»
«Вот уж не скажу. Ты, Олег, человек у нас новый, за тобой следа нет, за спиной Пятнатой не обзываешь. Попробуй, а откажет – не обижайся».
«Не обижусь. Отучен. А давно у нее…»
Олег поднес пальцы к лицу, но Егорова оборвала его на полуфразе:
«На себе не показывай! Примета есть – на тебя зараза перейдет».