Полутона - стр. 37
Вопрос кажется слишком тяжелым, пока я не понимаю, что он всего лишь о буррито.
– Очень неплохо. – Это все. Нарезанная свинина перемешана с бобами и травами. – О! – издаю звук отвращения. – Тут полно кинзы!
Удивление на лице Фредерика заставляет меня осознать ошибку. Он откладывает буррито. Затем берет пластиковый ножик, шедший в наборе с едой, и разрезает буррито пополам. Берет одну часть и демонстрирует мне. Ни следа кинзы.
– Карлос знает, – говорит он негромко.
– Удобно. – Мой голос дрожит. – Он тоже читает Spin.
– Rolling Stone, – говорит Фредерик. – Сложно забыть, перед каким репортером опух.
Еще минута молчаливого жевания. Чувствую себя опустошенной.
– Я могу задать тебе вопрос? – спрашивает он.
– Да?
Откладывает еду.
– Как долго ты знала, что я твой отец?
Это легко.
– Всегда.
Его глаза расширяются.
– Что она говорила обо мне?
– Ничего. Но когда бы ни играли твои песни по радио, она переключала станцию. К четвертому классу я знала их все.
Он быстро поднимается и исчезает за открытой дверью. Когда он тянется за пивом, холодильник освещает его, и я вижу выражение его лица. Будто его ударили.
Однако не чувствую себя ни капли виноватой.
Глава 7
Я сижу в учебном зале, когда Фредерик присылает сообщение: «Новый водитель сегодня. Серебристый автомобиль. Не ищи Карлоса».
«Заберешь меня от школы?» – пишу в ответ. Хейзу это не понравится. Он хочет пойти за мороженым.
«Надеюсь».
Что ж, это странный ответ.
«Где Карлос?» – спрашиваю я.
«Он оказал мне услугу, приехав. Вернулся домой к семье».
«Почему просто не арендовать машину?» – спрашиваю, будто слыша эхо вопроса Хейза.
«Не вожу».
«Совсем?»
«Нет. Не хочу. Старый пес. Новые фокусы. Но люди непрестанно мне об это напоминают. Эй, разве это не одно из твоих отрицательных? Ведь нет слова престанно».
«Но есть перестать», – отвечаю я.
Полчаса проходят без ответа, и, как идиотка, я думаю, что обидела его. Но затем мой телефон наконец снова вибрирует. Только сообщение Фредерика бессмысленно. Там написано: «Ходатайство на опеку одобрено».
Подождите. Что?
Правило «никаких телефонных звонков в школе» означает, что я должна выбежать из здания, чтобы ему позвонить.
– Что это значит? – спрашиваю я, как только он берет трубку.
– Значит, я выиграл! – кричит он. – Судья только что дал мне согласие на так называемую временную срочную опеку. А раз тебе исполняется восемнадцать через три недели, на этом все. Решено.
– Но… как так произошло?
– Я скажу тебе как – Ханна Ривз. Она стояла там перед судьей и говорила, как все должно быть. И тот согласился. Я хотел ее расцеловать.