Полустанок - стр. 13
Муж ушёл точить топор, а я, повинуясь внезапно нахлынувшему чувству сострадания, вытолкала собаку за ворота и, отпихивая в сторону леса, стала шептать ей на ухо: «Беги! Он тебя убьет! Беги же! Беги!!!» Слёзы вымочили мне щёку, воротник… А когда несколько слезинок попало собаке на морду, та брезгливо чихнула, отстранилась, равнодушно обошла меня стороной и вошла во двор… И уже не вышла с него никогда…
Книга о невкусной и нездоровой пище
…пойду глотать большими кусками
мармелад тумана…
Работа на станции считалась несложной, скудно оплачиваемой и не предусматривала никаких выходных и отпусков. Жильё числилось служебным, электричество – бесплатным и условно существующим. Столбы, которые направляли провода от нашего кордона до ближайшей линии электропередач, стояли так близко к лесу, что часто воображали себя его частью и так же, как деревья, ломаясь, падали, обрывая тонкую нить проводов, связывавших нас с цивилизованным миром.
В доме стояла рация, и когда сквозь простуженное дыхание эфира раздавалось: «Беркут-10, ответьте!» – мы знали, что это вызывают нас. Впрочем, если ночной ветер ронял пару-тройку деревьев на серпантин наших проводов, то можно было надолго забыть и об электричестве, и сопряжённых с его нездоровым гудением радостях: пирожках из электродуховки, телевизоре, чтении допоздна…
О том, как мы питались, можно писать романы. Основой рациона была мука. Точнее, то, что я из неё лепила. То есть пирожки. С чем? Да практически ни с чем! С сахаром! Делаешь тесто из муки, дрожжей, сахара, соли и подсолнечного масла. Замешиваешь, даёшь подойти, обминаешь трижды – и всё! Лепите!
Я делала маленькие шарики, и закладывала в их середину немного сахарного песку – треть чайной ложки, не больше. Укладывала в низкую миску, которая раньше использовалась для кипячения шприцев, и – в электродуховку! Впрочем, называть таким словом то, чем мы пользовались, можно было с очень большой натяжкой.
Во время четырёхмесячной генеральной уборки дома и территории – на чердаке дома мы отыскали чёрный металлический ящик с навесной дверцей. То ли сундук, то ли сейф. Он запирался на щеколду и в нижней своей части имел четыре выступа, похожие на ножки. Муж сделал разъёмы для провода и прикрепил на противоположном конце вилку. Вот в такой штуке и выпекались наши замечательные пирожки. К тому моменту, когда они приобретали лёгкий загорелый оттенок, их можно было подавать на стол. Расплавленный сахар становился непохожим на себя самого и приятно таял во рту.
Куры очень любили эти пирожки. Точнее, комочки теста, которые оставались в тазу. Когда слышали скрежет ложки по дну таза, прихорашивались и выходили во двор. Бывало так, что за куриными хлопотами пропускали замечательно привлекательный звук. Тогда приходилось их звать: