Полуночное солнце - стр. 25

Да, слушать тот рассказ было страшно, но все-таки мальчику хотелось бы увидеть хотя бы одного из этих духов, просто чтобы знать, как они выглядят. Рассмотреть вершины гор не удавалось из-за тумана и костров, кроме того, родители, замечая, что он всматривается в горы, каждый раз колотили его. А потом в один прекрасный день мать сказала, что скоро у нее будет ребенок, и ему придется поддерживать огонь самому до тех пор, пока ребенок не родится, и она заставила мальчика дать слово, что он не позволит ни одному костру догореть и не станет ни на минуту вглядываться в пространство позади них…

Его тетушка неловко заерзала на стуле, когда он заговорил о рождении ребенка, но рассказ продолжался: Бен не меньше Миллиганов жаждал узнать, чем все закончится.

– В тот день, когда мать отправилась к себе и легла в постель, мальчик поднялся до зари и принес дрова, которые они с отцом натаскали из леса заранее, а затем он развернулся к кострам спиной и оборачивался лишь время от времени, посмотреть, не нужно ли подкинуть еще дров. Он наблюдал, как его тень разворачивается вместе с движением солнца, и когда она сравнялась высотой с деревом, он услышал позади себя голос. Голос был похож на треск льда, брошенного в костер, – подобный звук часто слышали в той местности, однако мальчик понял, что это именно голос, потому что тот звал его по имени. И он побежал за дровами и подбросил их в костры, и он не глядел по сторонам, а только в огонь, пока его отец не вернулся с охоты. Однако он не рассказал отцу об услышанном, потому что боялся, что тот поколотит его, раз он позволил духу подойти так близко.

Ночью мальчик то и дело вскакивал проверить, не угасает ли какой-нибудь из костров, потому что и отец, и мать крепко заснули, утомленные ожиданием ребенка. А на следующий день мальчик снова поднялся до зари, чтобы поддерживать огонь. Он развел такие костры, что не мог подойти к ним ближе, чем на двадцать шагов, и не мог даже взглянуть на них. Поэтому он наблюдал, как его тень разворачивается на восток и становится даже длиннее, чем накануне, по мере того, как солнце движется на закат, а потом он услышал, как кто-то окликает его по имени из-за костров, и голос этот был похож на треск замерзающего потока. И он побежал в лес за дровами, и подкидывал их в огонь, пока пламя не сделалось таким жарким, что ему пришлось отойти на тридцать шагов, откуда он уже не слышал голос. Зато он чувствовал, как из-за стены пламени за ним следят ледяные глаза.

Мальчик мог бы рассказать обо всем отцу, потому что эти глаза были страшнее побоев, но, когда отец вернулся, неся на плечах оленя, у его матери начались роды. Она кричала всю ночь, и утром крики так и не затихли; поскольку мяса теперь хватило бы на целую неделю, отец остался с ней, и мальчику снова пришлось поддерживать огонь, хотя он совсем не спал накануне. И он развел такие высокие костры, что они могли бы растопить лед на горах, а потом наблюдал, как поворачивается его тень, и прислушивался к крикам матери, пока тень не сделалась такой громадной, что могла бы одним махом проглотить отца, ведь наступил самый короткий день в году, и солнце висело совсем низко. А как только солнце коснулось горизонта, мальчик услышал, как кто-то зовет его по имени голосом, похожим на грохот снежной лавины, и костры разгорелись так жарко, что он, как ни сопротивлялся, заснул.