Полукровка - стр. 35
– А они передаются? – спросил вслух.
– А они передаются, – самодовольно ответил Ник.
– Значит, я тоже могу?.. – Володя запнулся.
Они миновали храм Василия Блаженного и вышли на Красную площадь. В сердце столицы народ гулял в любое время дня и ночи, потому Володя осекся. Магия – не та тема, о которой надо говорить во всеуслышание. Во всяком случае, ему так показалось.
– Можешь что? – Ника наличие сторонних слушателей, кажется, ни разу не задело.
– Ну, там фаерболы метать, – пожал плечами Володя.
– Где ты набрался этой пошлости? – удивился Ник.
– А что? – смутился Володя.
– Мальчик мой, метнуть фаербол, как ты выразился, ты сможешь. Но это довольно неэффективно и чаще всего бессмысленно. Ты можешь мне объяснить, зачем себя раскрывать мощным и бесполезным по сути заклинанием, когда можно манипулировать незаметно?
– Чем?
– Всем.
– То есть, – не сдержал ехидства Володя, – вы всемогущий?
– Ты сомневаешься?
Они поравнялись с Историческим музеем, за спиной грохнули куранты. Володя покосился на часы. Зябко повел плечами. За время прогулки сильно похолодало. Осенними вечерами холодает быстро. Да и прогулка затянулась. Кто бы мог подумать, что прошло уже два часа?
– Одиннадцать, – бросил Володя. – Мне домой пора.
– Ты усомнился, – напомнил Ник с сердитой обидой. – И без доказательств не уйдешь.
– Вы хотите показать мне какое-то заклинание прямо сейчас? – опешил Володя.
Николай его будто не услышал. Он напоминал человека, простого человека, чью профессиональную гордость задели.
Ник обвел глазами людей, стоявших возле памятника Жукову, задержался на Музее археологии Москвы, отметил оживление на Манежной. И только повернувшись к воротам в Александровский сад, удовлетворенно хмыкнул.
– Идем! – бросил он тоном, не терпящим возражений.
– Куда? – Володя с холодком отметил будку милицейского поста у ворот, мысленно надеясь, что с этими магичить Ник не станет.
Отец шел легко, широкими размашистыми шагами. На лице появилась торжествующая ухмылка.
– Вот стоят неземной красоты наши меньшие братья – менты, – пропел он, убивая на корню все Володины надежды. – Как увижу фуражки, тотчас становлюсь мизантропом[3]. Тра-ля-ля.
– Что вы делаете? – не выдержал Володя.
Впрочем, тут же и умолк, услышав собственный голос. Тонкий и жалкий.
А Ник вместо ответа устремился навстречу воротам и стоявшему рядом с ними защитнику правопорядка.
У Володи нарастало чувство опасности. Такое испытывал в детстве, предвкушая нагоняй от мамы за провинность. Или когда в кино смотрел ужастик, который при свете дня не столько страшный, сколько противный, но в темном зале, с хорошей картинкой и звуком, с гнетущей музыкой, готовящей к резкому выплеску адреналина... Володя поймал себя на том, что стоит, в то время как отец уже преодолел половину пути до ворот.