Полубрат - стр. 55

Когда ширму расставляют в следующий раз, перед Вериной кроватью собираются трое мужчин. Двое – врачи, а третий в черном костюме и с папкой под мышкой. Они становятся кругом. – Я хочу увидеть своего ребенка, – говорит Вера. – Пожалуйста! – Один из врачей берет стул и присаживается к кровати. – Твоя мама говорит, что ты подверглась изнасилованию. – Вера отворачивается, но они со всех сторон. – И ты не знаешь, кто отец ребенка, – продолжает второй. – Это мог быть норвежец. Или немец. Ты этого не знаешь. И отца у ребенка нет. – Они ведут речь неспешно и дружелюбно. Мужчина в темном костюме достает бланк. – Дело было закрыто. В связи с недостатком доказательной базы. Обращение в полицию последовало четыре месяца спустя. – Доктора замолкают. Тот, что сидит, берет Верину руку. – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он. – Я хочу видеть Фреда. Вы можете его принести? – шепчет она. Доктор улыбается: – Ты уже имя придумала? – Вера кивает. – Я хочу поговорить с доктором Шульцем, – просит она. – Доктора Шульца нет. Он пропал без вести во время лыжного похода. – Врач выпускает ее руку и смотрит в потолок. – Она пережила глубокий психоз и девять месяцев молчала. – Сестра двигает ширму, и на миг Вера видит в кровати у окна фру Арнесен, под спину подоткнута пышная подушка, у груди ребенок, господин Арнесен замер со шляпой в одной руке и букетом в другой, они впиваются в нее глазами, все происходит без звука и без движения, затем ширма возвращается на место, тени растворяются в свете и исчезают. – Почему я не могу понянчить Фреда?! – плачет Вера. Мужчина в темном садится. – Ты должна понимать: все, что мы делаем, мы делаем для твоего же блага. И, соответственно, блага ребенка. Потому что благо ребенка превыше всего, правда? – Он кладет бланк на столик рядом со стаканом воды. – И здесь, в Осло, и в других частях страны есть много прекрасных семей. Наверно, это самое разумное. – Что? – шепчет Вера. – Что лучше, наверно, определить мальчика куда-нибудь подальше. Это самое правильное.

Тут в очередной раз дергают ширму так резко, что она опрокидывается. Это Пра. Она вне себя, она шипит негромко: – Нас три женщины, вместе нам сто тридцать один год. Мы в состоянии прекрасно позаботиться о Верином мальчике. Вам это понятно или нет? – Она обходит кровать, берет со столика бланк, рвет его на такие мелкие клочки, что на них невозможно прочитать ни буквы. – Может ребенок наконец увидеться с матерью?

Его приносят вечером того же дня. Он покойно лежит у Вериной груди. Выжидает. Могу я так сказать? Могу я сказать, что он ждет, что он лежит в тепле, в неге, под сердцем и выжидает? Да, все так. Фред ждет. «Он не любит меня», – думает она внезапно. И Вера слышит, как тишина катит от кровати к кровати, когда она двумя днями позже уносит его домой, она замечает взгляды, которыми ее провожают по коридору, безмолвно расползающиеся слухи, двери, бесшумно отворяющиеся и закрывающиеся вновь. Идет снег, и стоит тишина. Она остается в кровати три недели, пока не кончаются крови. Фред ждет. Болетта и Пра удивляются, что он больше не кричит. Они не спят по ночам от его спокойствия. Каждый день после обеда на той стороне двора играют на пианино, кажется, Моцарта. Однажды утром, когда снег уже тает и течет ручьями вдоль улиц, а с крыш капает, Вера вывозит Фреда в коляске погулять. Он смотрит на нее с мрачной безмятежностью, к которой она уже начала привыкать. Если ему в лицо попадает солнце, он зажмуривается, отворачивается и не открывает глаз, пока опять не попадает в тень. Вдруг Вера видит, что из-за угла со своей коляской показалась фру Арнесен. Обе не знают, как себя держать. Но все же останавливаются. Гордые мамочки. Помалкивают. Смотрят перед собой и долу. Вера хочет быть приветливой. – Вы так хорошо играете на пианино, – говорит она. Фру Арнесен улыбается и поправляет одеяло на сынишке. – Он всегда засыпает задолго до конца пьесы. – Обе хохочут. Матери, одним миром мазаны, стоят общаются вдвоем, пока еще их не выковырнули из этой непрочной дружбы, мимолетной встречи. – Я не мешаю? – внезапно спрашивает фру Арнесен. Вера поворачивается. Домоуправ Банг стоит у ворот и следит за ними. В руках он держит дохлого кота. Отшвыривает его и возвращается во двор. – Что? – переспрашивает Вера. Фру Арнесен мнется. – Вам не мешает, когда я играю? – Нет, и Фреду, мне кажется, нравится. Он больше не кричит. – Фру Арнесен снова делает улыбку. – Вы уже имя дали? – Да, вроде. А вы своего как назовете? – Его будут звать как свекра. Мы крестим его в следующую субботу.