Полубрат - стр. 48

Все. Больше ни слова. Старуха припала к стене. – И вы носите это в кармане?! Как же вам не совестно, – сказала она тихо. – Я просто увидел, что это они, – промямлил Арнесен. – И вырезал. Можно фотографию назад? – Нет. Фотография будет у меня. Пока вы живете в их квартире. – Арнесен покрыл голову шляпой и вырвался, старуха дала ему пройти. – Надеюсь, когда-нибудь мы все будем спать спокойно, – вымолвила она.

Тут они услышали приближение доктора Шульца, тяжелые шаги по лестнице, хлопки руки по перилам. Арнесен быстро поднял глаза на Пра. – Спасибо, я сплю превосходно. Только жена мается бессонницей. – И он споро побежал вниз, но, минуя Шульца, который оказался изрядно спавшим с тела и трезвым, всучил ему свою визитную карточку. Доктор Шульц секунду посомневался, пробежал глазами текст и покачал головой. Арнесен остановился на площадку ниже, он держал шляпу в руке и снова улыбался. – Позвоните, когда потребуется, доктор! – Никогда не потребуется. Страховать мне, по счастью, нечего. – Шульц сунул визитку в карман и одолел последние ступеньки до двери, где его нетерпеливо поджидала Пра. Она втянула его в квартиру и захлопнула дверь. – Она в спальне. Идите! И не снимайте ботинки.

Доктор Шульц опять потребовал оставить его наедине с Верой на время осмотра. Пра и Болетта ждали в гостиной. Они молчали. Тихо было так, будто Верино молчание въелось в мебель, стены, абажуры, обои и картины, и все краски стали глуше, а запахи тяжелее. Дуло из-под балконной двери, холодом опоясывая ноги. Ветер обдирал листья с деревьев на Киркевейен. Первое мирное лето давно осыпалось листвой. Датчане в Копенгагене обыграли сборную Норвегии 2:1. Бомбы упали на Хиросиму и Нагасаки, и тень человека навсегда впечаталась в землю. Доктор Шульц все пропадал у Веры.

Пра нетерпеливо встала. – Я мерзну! Говори что хочешь, но я – мерзну! – Болетта сидела сцепив руки. – Я ничего не говорила. – А я все равно мерзну! Заснул там доктор, что ли? Я пойду посмотрю. – Болетта ухватила ее: – Не трогай его. – Хорошо, тогда я разожгу камин. Вечером я хочу теплой «Малаги» и Веру тоже попотчую. И хины туда побольше! – Отлично, мама. Зажги камин.

Старуха запалила спичку, сунула ее в прорезь и открыла задвижку. Вскоре они почувствовали, что тепло ползет вверх, и тогда Пра положила ладони на зеленое шершавое железо и вздохнула. – Я больше у Арнесена не страхуюсь, так и знай, – сказала Пра. – Не дури, – ответила Болетта. – Тогда он отнимет часы. – Все равно. Я его на дух не выношу! – Теперь вздохнула Болетта: – Ты стала грымза грымзой. Честное слово! – Старуха топнула ногой: – Неправда! Я только Арнесена терпеть не могу! – Ты и доктора Шульца терпеть не можешь. Ты всем грубишь! – Пра шепнула через плечо: – Нет, все-таки чем там этот идиот занимается? Вроде он заходил к ней трезвым? – Но Болетта распалилась и не унималась: – Ты и домоуправа Банга терпеть не можешь! – Что за спортом он занимался? Тройной прыжок! Смех да и только! Знаешь, у тебя опять болит голова, и тебе лучше помолчать. – Ты вообще никого не любишь! – крикнула Болетта. – Вот неправда. – Давай, назови, кого ты любишь. Хоть одного человека! – Назову с радостью. Я люблю Йоханнеса В. Йенсена!