Полосатая жизнь Эми Байлер - стр. 4
Лицо Джона приобретает виноватый вид. Робкая улыбка сменяется выражением боли, столь же глубокой и всеобъемлющей, как моя собственная. Я начинаю понимать, что он тоже побывал на дне того каньона и он считает, что спасатель с веревкой – это я.
Он качает головой и начинает говорить, а говорит он вещи, которые я мечтала от него услышать годы назад, когда он ушел и когда мой мир развалился на части. Но сейчас они все звучат как резкий и болезненный звон в ушах.
– Ты права. Я совершил ужасный поступок, и мне очень, очень жаль. Но я сюда пришел не для того, чтобы снова тебя ранить. Я хочу все исправить.
– Я не думаю, что у тебя получится, – без обиняков отвечаю я.
– Это не твоя проблема, а моя, – возражает он, и его слова настолько обезоруживающие, что я теряю дар речи. – И я здесь именно за тем, чтобы ее решить. Я хочу стать мужчиной, которым не был тогда, стать настоящим отцом нашим детям. Отцом, которого они заслуживают. Я хочу все исправить. – И он поднимает с пола мою корзинку.
Чего-чего он хочет?
Моя дочь Корин, сын Джозеф и лучшая подруга Лина сидят у меня – у нас – дома. Наш дом – красивый, правильной квадратной архитектуры – расположен в непосредственной близи от школы, в которой я работаю. Как и большинство красивых вещей, дом требует к себе много внимания. Он делает так, чтобы у меня никогда не оставалось лишних денег. Если вдруг дом замечает, что я припрятала где-то сто долларов или пытаюсь вывезти детей в национальный парк на недельку, дом что-то в себе ломает. Мне кажется, у нашего дома комплекс брошенности.
Когда здесь жил Джон, это не было ощутимой проблемой. Он был мастер на все руки и любил слоняться по дому и чинить все, что нуждалось в починке. Он был готов целыми днями смотреть видео на YouTube на тему домашнего ремонта. И даже когда он сдавался и нанимал соответствующую контору, его солидная зарплата юриста в крупной пищевой производственной компании покрывала счет.
И вообще, наш дом – это отдельная тема. Когда мы въехали, ему уже было сто лет, и с тех пор он не молодеет. Но все проблемы оказывались решаемы, просто по очереди. Сначала мы довели до ума электропроводку, потом сняли гниль со стен, сделали новую гидроизоляцию подвала, заменили деревянный сайдинг на более подходящий с эстетической точки зрения. Все делалось постепенно, без спешки. Джон вырос в поселении амишей[5], вне доступа к современным строительным супермаркетам, и мог своими собственными руками починить буквально все.
Кроме, как я поняла, самого себя. Поломку в своей собственной жизни он решил устранить в два хода: первый – держать свои чувства под замком, чтобы никто из нас не догадался, что что-то не так, и второй – сбежать от жены и семьи.