Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ (сборник) - стр. 8
События показали, что мои тогдашние размышления не были досужими. Посмотрим, что произошло после войны в Заливе. Силы западного мира освободили Кувейт, но вслед за этим остановились, поскольку не могли себе позволить дойти до полного уничтожения противника. Равновесие, сложившееся после этого, не так уж отличалось от ситуации, возбудившей весь конфликт. Оставалась прежняя проблема: ликвидировать Саддама Хусейна.
Дело в том, что неовойна в Заливе вывела на передний план вопрос абсолютно новый, не свойственный не только логике, не только динамике, но и самой психологии праправойн. Нормальной целью праправойн являлось уничтожение как можно большего числа врагов – при согласии, чтобы расстались с жизнью также довольно многие из своих. Великие полководцы былых времен ночами после битв выходили на поля сражений, усеянные мертвыми костями, и ни капельки не удивлялись, что половина павших были их собственными солдатами. Смерть собственных воинов отмечалась наградами и трогательными церемониями, создавался культ славы павших героев. Смерть противников воспринималась как праздник. Гражданское население у себя в домах должно было ликовать и упиваться известиями о каждом убитом вражеском солдате.
Во время войны в Заливе оформились два новых принципа: (i) недопустима смерть ни одного из наших и (ii) желательно уничтожать как можно меньше врагов[23]. Насчет уничтожения врагов, мы помним, имело место порядочное жеманство и даже лицемерие, поскольку в пустыне все-таки иракцы гибли в гигантском количестве, но уж и то, что их не показывали с торжеством и радостью, само по себе примечательно. Так или иначе, для неовойн стало характерно стараться не истреблять население, ну разве что по случайности, ибо если наубивать чересчур много штатских, нарвешься на неодобрение международных СМИ.
Отсюда идея «умных бомб» и ликование по их поводу. Молодежи подобная гуманитарная чувствительность, вероятно, кажется естественной: молодежь воспитана пятью десятилетиями мира, спасибо «холодной войне». Но вообразите себе подобные сантименты во времена, когда «Фау-1» лупили по Лондону, а бомбардировка союзников ровняла с землей город Дрезден.[24]
Что до гибели своих солдат, война в Персидском заливе была первым конфликтом, в котором стала казаться неприемлемой потеря даже одного военнослужащего. Отныне воюющая страна уже не разделяла праправоенную логику, а именно: сыны отечества готовы лечь костьми за правое дело. Куда там. Когда был сбит один-единственный западный военный самолет, это восприняли как трагедию. На экранах телевидения показывали пленных, которые, чтобы спасти жизнь, озвучивали пропагандистские лозунги врага. Их показывали с симпатией. Бедняжки, их заставили силой. Забылось священное правило, что пленный патриот молчит и под пыткой.