Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ (сборник) - стр. 62

Будучи по определению существами игрового плана, потеряв всякую меру в играх, мы тонем в тотальной карнавализации. Но и у человеческого рода много резервов. Можно предположить, что человечество мутирует и сумеет даже извлечь из этого непривычного положения кое-какие духовные преимущества. Может, и хорошо, что в наши времена работа перестала быть проклятием, что можно не посвящать все дни жизни упражнению в «доброй смерти» и что рабочий класс наконец-то пойдет в рай[93], улыбаясь и хохоча. Возликуем же!

Вероятно, со всем остальным разберется История. Одна приличная мировая война с положенными причиндалами типа обедненного урана, одна хорошая озоновая дыра, и карнавалу – каюк. Характерно, в частности, что тотальная карнавализация никого не насыщает, а только разжигает аппетит. Доказательство – дискотечный синдром: наплясавшись и наслушавшись диких децибелов на танцплощадках, выходя после ночи утром, ненасытные разгоняют машину и устраивают на скоростных дорогах опьяняющие гонки смерти.

Полная карнавализация, глядишь, доведет нас до анекдота. Помните древнюю хохму о том, как знакомятся с барышней: «Девушка, а сегодня после оргии вы чего делаете вечером?»

Первое, что утратилось по милости интернета, из-за глобализации средств связи, – это понятие границ. Представление о границах так же исконно, как людской род, – более того, оно присуще и животным. Этологи обнаружили, что каждое животное отводит для себя и для себе подобных защищенное пространство, территорию, внутри которой зверь себя чувствует уверенно и считает своим врагом всякого, кто проникнет на охраняемую территорию. Культурная антропология продемонстрировала, как это буферное пространство от культуры к культуре меняется, у одних народов расстояние между собеседниками должно быть как можно меньшим, и это знак доверия, а другие соблюдают дистанцию – у них в культурах чрезмерная близость говорящего воспринимается как знак агрессивности.

На социальном уровне индивид отождествляет эту защищенную зону с собственной общиной. Границы города, области, царства обычно воспринимаются населением как сумма индивидуальных защищенных пространств. В представлениях древних римлян царило понятие о границе: идея границы даже легла в основу мифа об основании государства. Ромул провел границу и убил брата Рема, осмелившегося ее нарушить. Юлий Цезарь, перед тем как перейти Рубикон, волновался, наверное, не меньше Рема. Цезарь знал, что, переходя через реку, совершает вооруженное нападение на римскую территорию. Остановился ли после того он в Римини (сперва остановился!) или двинулся штурмовать Рим, уже не меняет дела – святотатство свершилось в минуту пересечения границы, оно необратимо. «Жребий брошен!» Греки знали, где пролегали границы полиса, при переходе из местности в местность переменялся язык. Варвары начинались там, где грекоговорящие кончались.