Полнолуние - стр. 19

– Что прикажете делать с ней, милорд, – глядя в сторону усадьбы тихо спросил бургомистра командир городской стражи и тот ответил:

– Бросьте девчонку в крепость. Пусть там ждёт своего шанса.

***

Готвард держал слово. Как для тюрьмы условия содержания в крепости были нормальными. Девочка не голодала, раз в неделю её мыли в бочке с тёплой водой, а приходящая женщина, по-видимому, немая от природы каждое утро расчёсывала ей гребнем волосы. Она не знала, сколько прошло времени с момента заточения, ведь даже не могла определить день сейчас или ночь.

Та же матрона – это она определила по исходящему от кожи кислому запаху старости – убирала в комнате под присмотром надзирателя и спустя время Сандра уже могла вполне свободно ориентироваться в ней. Её держали отдельно от всех где-то под крышей, и когда шёл дождь, она отчётливо слышала стук барабанящих по черепице капель. Надзиратели не хотели с ней общаться, а матрона не могла и Сандра боялась, что со временем разучится говорить и тогда взяла привычку разговаривать сама с собой.

Просыпаясь, она желала себе доброго утра, а засыпая спокойной ночи, благодарила неизвестных поваров за добротную стряпню, пусть и не слишком вкусную, но не дававшую ей умереть с голоду, а Непорочную Деву, (которой отдавала предпочтение в пантеоне богов) за проявленное к ней снисхождение и, конечно же, боясь забыть, читала наизусть стихи. Толи к ней просто привыкли, толи кто-то проявил к девчонке участие, но теперь её кормили гораздо лучше, всё так же дважды в день, зато пища стала вкуснее и даже изысканней. Наверное, это было плодом её воображения, но ей казалось, она узнаёт руку повара баронессы, всегда добавлявшего в свои блюда пряности, что привозили из-за Азгора, откуда и был родом Мастер Грант.

Мылась она теперь, когда хотела, достаточно было сказать об этом матроне, а одевала не грубую холстину с чужого плеча, а шерстяные туники и льняные платья, которые складывала в отведённый ей для этого шкаф. Она старалась не падать духом, но понимала, что обречена, провести в каменных стенах всю оставшуюся жизнь, как самая опасная преступница этих земель. Пожалуй, местный властитель мог расправиться с ней, но не делал этого, желая продлить её мучения.

Пройдёт детство, потом юность, придёт пора зрелости, не единожды поменяется бургомистр и стражники, давно забыв о причине заточения, будут насиловать её, приучая к сладкой пытке и со временем, по прошествии лет она станет зависимой от этого, как от единственного своего удовольствия. А спустя полвека, когда она превратится в седую полоумную старуху, у неё не будет даже его и единственное о чём она станет мечтать, засыпая это о скорой смерти.