Полночный единорог - стр. 23
Её отец, Манео, сидел за гладко отёсанным деревянным столом. Отсчитывая какие-то мелкие крупицы, похожие на зёрнышки риса, он аккуратно складывал их в чашу медных весов. Со стороны это казалось чрезвычайно утомительным занятием, требующим большой сосредоточенности. Алетта на его месте просто отсыпала бы их на глаз, сколько получится, надеясь, что ей повезёт. Но колдун терпеливо перебирал по одному крошечному зёрнышку, и это дело полностью поглотило его внимание.
– Что-то долго тебя не было, – произнёс он, не отрываясь от своего занятия. – Дочь моя, я беспокоился.
– Беспокоился? Из-за чего это, интересно знать? Боялся, что меня ударит молния, я упаду в бурлящий поток и меня унесёт в дальние дали? – Девочка звонко рассмеялась. Она исследовала безлюдные просторы, окружавшие их одинокое жилище, с тех самых пор, как научилась ходить, и в детстве её любимым занятием было переворачивать камешки в горном ручье, пугая живущих под ними пескарей. Она могла самостоятельно о себе позаботиться, и отец прекрасно это знал.
Мужчина наконец закончил своё важное дело, вышел из комнаты и, вернувшись с полотенцем, протянул его дочери.
– Разумеется, нет, – спокойно ответил он на её полную сарказма тираду. – Молнии прячутся при виде тебя: когда моя девочка в гневе, она опаснее любой бури.
Алетта закрутила волосы в полотенце и ловко обмотала его вокруг головы. Она больше не чувствовала злости.
– Расскажешь, куда ты ходила? – поинтересовался Манео. Ответа не последовало. И он, чуть повысив голос, спросил: – Ты была в лесу?
Алетта подняла голову и дерзко взглянула ему в глаза:
– Да, я была в лесу. А потом ходила к речке. Я бежала по мокрой грязи берега так быстро, как только могла, до самого водопада, а потом долго стояла возле него, он успокаивал меня, осыпая холодными брызгами.
– Что же могло разозлить тебя так сильно?
– Что? Да всё здесь! Эта холодная пустынная глушь, что зовётся моим домом, моей школой… Но на самом деле это моя тюрьма!
Колдун понимающе кивнул, призывая её продолжать.
– Я пошла к водопаду, чтобы вездесущий шум его потоков заглушил мои мысли, избавил меня от этой невыносимой тишины, что вечно здесь царит. Тишины, которую нарушают лишь тиканье часов, звон стеклянных сосудов с твоими зельями да этот омерзительный звук, с которым ты прочищаешь горло!
Отец устремил на девочку свой пронзительный взгляд, словно стараясь прочесть её мысли. Его осенило:
– Ты снова превращалась, да?
Алетта кивнула.
Стараясь сдержать гнев, колдун с такой силой сжал кулаки, что костяшки его пальцев побелели. Он продолжил всё тем же спокойным безэмоциональным голосом: