Полночная ведьма - стр. 14
– Свету придется еще немного потомиться, Шарлотта. Я не собираюсь выходить замуж второпях.
– Речь вовсе не о том, что тебя кто-то торопит. Подумай сама, ведь вы помолвлены уже целую вечность.
– Мы помолвлены ровно год. К тому же я в трауре и никак не могу начать приготовления к свадьбе. Даже мама и та сказала бы «нет», а ты же знаешь, как страстно она желает, чтобы я наконец стала виконтессой Харкурт.
– Ну, если ты не планируешь сбежать из дома и присоединиться к движению за наделение женщин правом голоса или к какому-нибудь другому столь же современному явлению, то я полагаю, что ты права. – Шарлотта вздыхает. – Просто я думала, готовясь к свадьбе, ты могла бы занять свои мысли чем-то радостным, что тебе после всех этих ужасных месяцев совсем бы не помешало. Ведь теперь у тебя не останется дел и тебе будет нечем заполнить образовавшуюся в жизни пустоту.
Мне приходится напомнить себе, что моя милая Шарлотта, дружбой с которой я так дорожу, ничего не знает о Клане Лазаря и о моей роли в нем, что, иными словами, она и не подозревает: ее лучшая подруга – ведьма. Она понятия не имеет, насколько теперь будет заполнено мое время и заняты мысли. Она видит во мне всего лишь молодую девушку, которой больше всего на свете хочется выйти замуж и у которой нет других обязательств, кроме тех, что она приняла на себя, когда обручилась. Насколько же это далеко от истины! Но я никогда не смогу ей открыться. Как никогда не смогу открыться маме. Неужели мне всегда придется таиться от тех, кого я больше всего люблю? Неужели мне всегда придется скрывать от них бо́льшую часть себя?
К тому времени, когда уходят последние гости, я замечаю, что час уже поздний. Мама давно легла спать. Фредди уже давно ускользнул бог знает куда, чтобы заняться бог знает чем. Наконец-то в медленно сгущающихся летних сумерках я могу подняться по широкой лестнице в спальню – мое убежище. Я вижу, как на моей кровати, растянувшись, лежит любимый черный кот Яго.
– Так вот где ты скрывался весь день. – Я улыбаюсь, гладя его шелковистую шерсть. Кот растягивается еще больше, образуя невообразимо длинный и тонкий черный силуэт на белом покрывале кровати. Я наклоняюсь и целую его в лоснящуюся черную голову, отчего он мурлычет. – Тебе тоже будет не хватать моего отца, правда, дружок? – В ответ он нежно тыкается мордой в мою ладонь и щекочет ее своими усами. Я ясно помню тот день более десяти лет тому назад, когда отец подарил мне его. Он тогда уже был не котенком, а молодым котом, еще не полностью выросшим, тонким и мягким, словно бархатный шарф. Чернильная чернота шерсти красиво оттеняла его ярко-зеленые глаза.