Полная история ислама и арабских завоеваний - стр. 31

Не забывал в эти тяжелые дни Мухаммед и про других своих родственников, он помог и семье своей кормилицы Халимы, племя которой оказалось на краю голодной смерти, а ее дочь к этому времени оказалась в рабстве. Мухаммед выкупил дочь из рабства и дал Халиме денег, которые позволили ей благополучно пережить время засухи.

Появился в это же время у Мухаммеда и еще один приемный сын. Молодой араб-кочевник Зайд, попавший в плен к курайшитам, при дележе добычи достался Хадидже. Заметив, что новый раб находит с Мухаммедом общий язык и они часто беседуют, Хадиджа подарила его мужу.

Мухаммед скоро стал относиться к Зайду не как к рабу, а как к свободному человеку, а когда через пару лет в Мекку приехал отец Зайда, желая его выкупить, то Мухаммед предложил Зайду или уйти в родное племя без выкупа, или остаться в Мекке в доме Мухаммеда. Зайд выбрал Мухаммеда, извинившись перед отцом. После этого растроганный Мухаммед не только официально освободил Зайда из рабства, но и усыновил его.

Так, не имея родных сыновей, Мухаммед получил двух приемных.

Благодаря засухе, как мы уже сказали, материальное положение семьи Мухаммеда и Хадиджи немного укрепилось, и Мухаммеда это вполне устраивало. Он уже не был катастрофически беден, а набирать большое богатство ему казалось уже ни к чему, он считал, что «излишняя пища и питье умерщвляют сердце». Ему было 38 лет, и он все больше желал посвятить остаток своих дней служению богу.

Мухаммед как человек, настроенный мистически, придавал большое значение своим снам. Тем более что они были у него исключительно конкретные и несущие, как казалось и ему, и окружающим, особый мистический смысл. Он неоднократно обсуждал свои вещие сны и с Хадиджей, а особенно с ее двоюродным братом Варакой, стараясь понять, о чем же хотят сказать и о чем предупреждают его боги в таинственных снах.

Через несколько лет свадьбы, после смерти старшего сына, Мухаммеда стали посещать и странные припадки, во время которых его тело била дрожь, а лицо бледнело. После этого он чувствовал невыразимую тоску и не хотел ни с кем общаться. Несмотря на уговоры Хадиджи, ни к врачам, ни к заклинателям он обращаться не хотел, считая, что эти припадки не болезнь, а знак чего-то большего, что он пока не может понять.

Мухаммед часто молился, используя для этого пустую комнату в своем доме, что для тех времен было несколько странно. Тогда молитвы в основном возносились или перед иконой, или, в Аравии, перед изображением Бога.

Но Мухаммед утверждал, что Бог есть везде, и поэтому не важно, где Ему молиться и в какую сторону обращать лицо. Молился он громко, в полный голос, считая, что это позволяет лучше сосредотачиваться на произносимых словах. Пытаясь полностью концентрироваться на молитве, Мухаммед с этой целью часто уходил за город, и особенно ему полюбилась гора Хира, находящаяся в нескольких часах ходьбы от Мекки. Вряд ли это даже можно было назвать горой, скорее всего это просто был холм, мало чем отличающийся от таких же пустынных холмов, которых много в этой местности. Зато здесь не было караванных троп, а из-за весьма скудной растительности кочевники не гоняли туда свои стада, и Мухаммеду здесь никто не мог помешать. Часто он, взяв еду и воду, останавливался там на несколько дней, пережидая плохую погоду в пещере на склоне горы. Порою с ним отправлялась и Хадиджа, и они молились вместе. Много времени Мухаммед отдавал здесь самосозерцанию, или медитации, говоря современным языком, считая, что «час созерцания лучше, чем год благоговения».