Полковник. Второй шанс на счастье - стр. 47

Давлю на газ и разгоняю тачку до предела.

В голове пульсирует тревога. Только бы успеть. Только бы ничего не случилось...

Еще одной смерти я просто не переживу. Не прощу себе, если с малышкой что-то случится.

***

«Скорая» встречает нас на выезде из поселка.

Бросив короткий взгляд на скулящую Варю, сворачиваю на заснеженную обочину и бью по тормозам. Выхожу из машины и беру ребенка на руки. На мгновение в груди снова расплывается странное чувство, неподдающееся объяснениям. Будто сейчас держу не дочь врага, а... свою.

Отгоняю эти мысли, так как не место и не время. Топить себя буду позже, когда все это закончится.

– Что с ней?

Короткий вопрос врача отрезвляет, вмиг наводит в башке порядок.

Не дожидаясь реакции Вари, обрисовываю ситуацию. Попутно укладываю Юлию на каталку, помогаю с установкой кислородной маски. Все это происходит за считанные секунды под монотонную речь фельдшера и тихие всхлипы Варвары.

– Судя по всему, у ребенка анафилактический шок, вызванный острой аллергической реакцией. Вы молодцы, что выехали нам навстречу, в таких ситуациях на счету каждая секунда, – сообщает док, усаживаясь в кресло рядом с больной.

– Я поеду с вами, – наконец отмирает горе-мамаша, размазывая по щекам слезы.

От звука ее голоса, внутренности будто кипятком обдает. Так и тянет стукнуть чем-нибудь, чтобы взяла себя в руки.

– Нельзя, не положено. Вы можете поехать следом. Клиника здесь рядом.

Захлопывает перед нами дверь, и машина трогается с места.

Как и моя непутевая знакомая.

– Нет! Подождите! – кричит вслед удаляющемуся автомобилю.

Наблюдаю за ее перекошенным от ужаса лицом и неистово трясущимися конечностями.

Дрожит.

Боится.

Не знает, куда себя деть.

И будто совсем холода не чувствует. Дай ей волю - пешком за дочерью пойдет. Почему-то в этом я даже не сомневаюсь. Любит она ее. Сильно. По-настоящему.

М-да... Такого я точно от нее не ожидал.

Разве может жена Косарева быть такой?

Не понимаю.

Смотрю на нее, изучаю немую истерику и... верю.

Я ей верю.

Нельзя так играть.

Невозможно.

Черт! Чует мое сердце, я еще ни раз об этом пожалею.

Делаю глубокий вдох, чувствуя как морозный воздух обжигает легкие. Взгляд снова упирается в худенькие плечики, скользит по фигуре и останавливается на простых бежевых лодочках на ногах.

Идиотка!

А ведь не прощу себе, если заболеет.

Подхожу вплотную и одним ловким движением подхватываю ее на руки. Невольно подмечаю, что весит она немногим больше дочери, и с трудом сдерживаюсь, чтобы снова не выругаться.

Вот, какого меня это волнует?!

А в груди все равно свербит не по-детски. Тянет. Не дает покоя.