Полковник. Второй шанс на счастье - стр. 40
Заставляю себя успокоиться, гоню все ненужные мысли.
Меня слегка ведет. Адреналин бушует в крови, бьет четко по вискам, раскалывая череп. В последний раз меня так трясло, словно в лихорадке, когда регистратор беспристрастным тоном объявил меня женой Гордеева.
В тот день я будто умерла, будучи живой. Собственными руками выпустила в себя целую обойму... Но вчера все изменилось. Я впервые почувствовала, что дышу. Что в моем теле еще есть силы для борьбы. И, черт возьми, я не сдамся!
На глаза снова наворачиваются слезы. Глупая предательская влага, которую я тут же смахиваю тыльной стороной ладони. Нельзя мне плакать, нельзя раскисать.
Я сама выбрала этот путь. И я пройду его до конца. Чего бы мне это не стоило.
Толкаю пластиковую дверь и едва не слепну от яркого света. Натянув на глаза очки, уверенно иду вперед.
По обе стороны от меня тянутся стерильные боксы. Прохожу небольшие помещения один за другим, пока не оказываюсь у своей цели.
Цепенею.
По телу пробегает дрожь, пробирает насквозь. Проникает под кожу, растекается по венам второй кровью.
Не могу сдвинуться с места. Нет сил. Ни моральных, ни физических. Но остатками разума понимаю, что нужно торопиться. Времени все меньше и меньше. На счету каждая секунда.
Ноги сами несут меня к нему.
Шаг. Еще один... и еще.
Маленькая стерильная палата плывет перед глазами, размытые образы вгрызаются в сознание, отпечатываются в памяти. В нос ударяет острый запах медикаментов. Писк медицинского оборудования оглушает. Бьет по нервам. Как выстрел в затылок.
Раскаленный свинец растекается под моими ребрами, заставляя содрогнуться. Мышцы сводит болезненный спазм.
Колени подкашиваются и я падаю.
Смотрю на громадную фигуру в окружении бесчисленных трубок и не могу вдохнуть. Воздух режет легкие, обжигает изнутри. Душит.
Я не узнаю его.
Не узнаю в этом слабом исхудавшем теле своего Полковника...
– Нет, – выдаю сдавленно, сражаюсь с безотчетным ужасом и пытаюсь сдержать слезы. – Ты же сильный... Ты не из тех, кто сдается. Ты не можешь проиграть...
Я цепляюсь за его руку, глажу холодную кожу, стараясь прочувствовать слабый пульс. Лишь легкое покалывание в пальцах служит утешением. Мой Полковник жив. Он здесь. И он справится!
– Прости меня, – судорожно сглатываю, смотрю на безмятежное лицо и выдергиваю из сумки фотографию. – Ксюша... Твоя дочь, Полковник.
Он спит.
Но я никак не могу избавиться от уверенность, что слышит. Каждое мое слово. Слышит и чувствует.
– Она жива, – выпаливаю сквозь судорожный вдох. – Мне пришлось так поступить, но у меня не было другого выбора. Он бы убил тебя, не задумываясь. А я не могла этого допустить!