Полковник. Второй шанс на счастье - стр. 28

Его слова толкают меня в пучину бесконтрольного страха. Глаза расширяются сами собой, кровь отливает от лица. Всё, что было до этого момента, обесценивается, становится пустым и бесцветным.

И если раньше я считала его просто ненормальным, то теперь понимаю, передо мной самый настоящий маньяк.

Косарев ненавидит Тимофея. Он хочет сломать его. Уничтожить, но не физически, нет.

Морально.

Убив душой...

– Встань! – приказывает, немного ослабляя хватку. Проводит большим пальцем по губам. Очерчивает контуры. Губы жжёт от его прикосновений.

– Сейчас мы выйдем во двор и ты тихонько сядешь в машину. Услышу от тебя хоть звук, и твой обожаемый Полковник попрощается с жизнью, – с каждым словом он усиливает нажим.

На последнем слове он приставляет мне к горлу пистолет и щёлкает затвором.

– Поняла?

Киваю.

– Молодец!

Уже на выходе замечаю вооруженную до зубов армию мужчин. Врачей не видно. Вокруг царит мёртвая тишина.

В тот день он убил их всех...

А следующим утром майор получил новые документы. Он стал Олегом Гордеевым, я - его женой, а Ксю... Юля - дочерью...

8. Глава 7

***

– Я с тобой разговариваю!

Его окрик звучит как выстрел в тишине. Отзывается в висках грозным набатом. Муж хватает меня за плечи и рывком разворачивает к себе. Пронзает убийственным взглядом, от чего хочется одного – бежать без оглядки. Но я не могу. Не имею права.

Зверь привязал меня к себе. Крепко. Невидимыми нитями. Силой своей. Властью... Уже не вырваться.

Воздух вибрирует от его злости. Чувствую каждую каплю. Он смотрит прямо, будто насквозь. Не отводя взгляда. Горло сдавливает новыми спазмами. Не могу дышать.

– Что за уродство? Откуда?

Кивает мне за спину, стискивая руку так, что трещат кости. Непроизвольно дергаюсь, желая избежать очередной пытки.

Муж пальцами в шею впивается. Сильно хватает. Тянет на себя.

Его одежда больно царапает обнаженную кожу. Холодная бляха ремня обжигает живот.

Больно.

Страшно до ужаса.

Но я больше не могу молчать! Не хочу!

Меня накрывает куполом безразличия. Отчаяние разрастается так стремительно, что стирает все границы, вытесняет все остальное. В том числе и инстинкт самосохранения.

– Уродство? Тебе интересно, откуда оно? – истерический смех кажется безумным. Голос дрожит. Тело трясется от страха. Сглатываю ком, застрявший поперек горла, и вцепившись в его запястье двумя руками, выплевываю свою правду: – Странно, что ты раньше его не заметил. Ты ведь у нас такой внимательный, такой заботливый. Мой идеальный муж! Так вжился в свою роль, что забыл, кем являешься на самом деле... Убийца! Безжалостное чудовище. Шрамы на моей спине твоих рук дело. Это «уродство» и есть ты. Твое истинное лицо! Я ненавижу тебя! Слышишь?! Я. Тебя. Ненавижу!