Полковник трех разведок - стр. 5
– Могу. Такие коллективы наверняка существуют. Не исключаю даже, что наш отдел – один из них. Просто парни из «конторы» почему-то решили, что роль «сексотихи» для меня мелковата. Как я уже сказала, в этой роли я не представляю для них интереса.
– А в качестве кого… представляешь? И заметь, это уже не просто любопытство.
– Поскольку все равно узнаете, решаюсь…
– Лучше всего, – перебил её Олег, – сразу же решайся на «чистосердечное признание, при явке с повинной».
– Настоящий интерес для конторы я представляю только в одном, но по своему уникальном, качестве – секс-агента внешней разведки КГБ.
Она сообщила об этом ровным, спокойным голосом, как сообщала бы о самой обыденной профессии. Другое дело, что самому Пеньковскому понадобилось несколько мгновений, чтобы как-то «переварить» его. Но лишь для того, чтобы малодушно уточнить:
– Что, так уж и «секс-агента»?
– Что для вас нового в этом термине, полковник? – интеллигентно окрысилась Курагина. – Что вас удивляет?
– Сам термин. Нам, в ГРУ, давно известно, что КГБ активно использует в своей работе, особенно с иностранцами, в туристических отелях и во всевозможных круизах «ночных бабочек»…
– Или «долларовых подстилок».
«А также «интуристовских профур», «негритянских блядюжек», «продажных вафлисток» и т. д. и т. п.» – мысленно продолжил перечень сальных, сугубо казарменных ярлыков полковник. Сама виновата: «не фик» провоцировать. Однако вслух произнес:
– Только не припоминаю, чтобы приходилось слышать такое выражение «секс-агент».
– Понимаю: для грушников оно звучит слишком интеллигентно.
– …Тем более – из уст самого секс-агента, – упорно пытался избежать конфликта Пеньковский.
И женщина благоразумно приняла его условия. Хотя и поразилась тому, что полковник удивился всего лишь термину, а не сути её занятий.
– Надеюсь, вводить вас в тонкости этой моей службы – необходимости нет?
– Ни в коем случае.
– Как и предупреждать о неразглашении.
– К черту формальности, – решительно объявил полковник.
– И не рассчитывайте, что стану тушеваться по этому поводу, а тем более – оправдываться.
– Не вижу никакого смысла. «Грудь на алтарь Отечества» каждый возлагает, как может.
– Точнее, в нашем случае, как прикажут. Да и возлагать на алтарь, нам, женщинам, приходится, извините за натурализм, не только, и даже не столько, грудь, – в самом деле, не стала ни тушеваться, ни оправдываться Курагина, – а совершенно другую часть тела.
– Воистину – излишний натурализм, – едва заметно поморщился Пеньковский. – Однако на связь со мной тебя толкнуло не призвание секс-агента внешней разведки?