Полковник милиции Владислав Костенко. Книга 5. Тайна Кутузовского проспекта - стр. 11
– Ты бы не мог эту самую Людку про Хренкова спросить, а?
– Полковник, если я в лагерях за дополнительную пайку не ссучился, то разве сейчас в сексоты пойду?
Костенко закурил:
– Дай слово, что в тебе умрет, что я сейчас открою.
– Даю слово.
– Помнишь артистку Зою Федорову?
– Это которую Щелоков уконтрапупил?
– Кто это тебе сказал?
– Так Нагибин в «Огоньке» напечатал, неужели не читал?
– Читал… Писатель в книге на все имеет право, на то он и отмечен искрой божьей… Так вот Хренков этот меня интересует именно в связи с Зоей Федоровой…
– Не сходится, полковничек… Если ты в отставке, то при чем здесь несчастная Федорова?
– Надо уметь отдавать долги.
– Мне отдай… Мне эта власть задолжала, за всю мою растоптанную жизнь задолжала…
– Бабок у меня нет, Мишаня. Чем возьмешь?
– Хренков, Хренков, Хренков, – задумчиво повторил Ястреб. – Ну-ка, покажи ксиву…
Костенко протянул ему пенсионное удостоверение. Ястреб изучил его, вернул, заметив:
– В ваших падлючих типографиях и не такое можно напечатать…
– Кстати, о Щелокове… Хоть он мне генерала зарезал, а ведь обещал звезду дать, но я помню, как он на встрече с детективщиками запонки им показывал золотые: «Это подарок великого советского музыканта Ростроповича, моего друга, он мне их дал перед тем, как его изгнали с Родины… А я их ношу, потому что придет время – он героем сюда вернется…» Так что прямолинейно и однозначно ни о ком судить нельзя, Ястреб, даже о Щелокове.
– Это он в застое этакое брякнул?
– Так он после застоя сразу и слетел… В зените своей власти официально заявил… И еще сказал, что дирижерскую палочку Ростроповича у себя на столе держит, как напоминание о расейском бездумном расточительстве, когда сами собственные таланты давим. Мол, что имеем – не храним, потерявши – плачем…
– Полагаешь, на него напраслину возвели?
– Ястреб, я полагаю только в том случае, когда имею улики… Ладно, если вспомнишь что о Хренкове, зайди, чайку попьем.
– Адрес не поменял?
– А кто легавым новые квартиры дает? Я ж не передовик какой или министр… Ну, пока, Ястреб… Мне нравится, как ты дело развернул… Учишь государственных идиотов коммерции…
Костенко вышел из киоска, Ястреб тут же открыл окно, высунулся с мегафоном и моментально собрал очередь. Внезапно закричал: «Полковник, погоди!»
Сначала Костенко решил было не возвращаться – зачем открываться, но потом сказал себе: «Ты отставник, ты никто… Кому ты нужен? Раскроешься, закроешься, все кончено, жизнь – мимо, конец…»
И – вернулся.
– Слушай, – сказал Ястреб, – в лагере со мной один бес сидел, мы его раскололи, его в пятьдесят седьмом взяли, подполковником МГБ был, курва… Мы его сквозь строй гоняли – у-у-у-у… После двадцатого съезда его окунули, пытал, говорили, пятнадцать вмазали… Так мы ему кличку дали – Хрен. Злой был, отмахивался по форме, за себя стоять умел…