Полковник Кварич - стр. 6

В результате покойная миссис Мэсси, ярая сторонница теории британского жилища, решила с триумфом продемонстрировать, как они жили в этой норе, для чего построила над ней огромную грибовидную крышу, тем самым превратив нору в летний домик, который по причине неожиданных трудностей при строительстве крыши, обошелся ей в немалую сумму. Но поскольку крышу покрыли черепицей, после чего возникла необходимость выложить полость изнутри кафелем и прорезать в нем канавки для стока воды, окончательный результат плохо годился для использования его в качестве образца жилища той эпохи, что предшествовала римскому завоеванию. Летний домик из него так же вышел весьма посредственный. Так что теперь он служил складом для инструментов садовника и разнообразного хлама.

Пока полковник Кварич созерцал эти разнообразные красоты и размышлял о том, что в целом ему повезло приехать сюда и поселиться в Хонэм-Коттедже, его внезапно напугал громкий голос, приветствовавший его с расстояния примерно двадцати ярдов с такой редкой энергией, что он даже вздрогнул.

– Полковник Кварич, я полагаю, – сказал, или, скорее, пророкотал голос откуда-то с дороги.

– Да, – мягко ответил полковник, – это я.

– Я так и подумал. Военного человека видно с первого взгляда. Извините, но я отдохну минутку. Этот последний подъем необычайно крутой. Я всегда говорил моей дорогой старой знакомой, миссис Мэсси, что в этом месте ей следует немного срезать холм. Ну, вот и все. – И, сделав нескольких тяжелых шагов, вечерний гость вышел из тени деревьев в свет заката, игравшего бликами на террасе перед домом.

Полковник Кварич с любопытством поднял голову, чтобы увидеть, кто же он, обладатель этого трубного гласа, и его взгляду предстал прекрасный образец человеческого рода, какого он не видел долгое время. Мужчина был стар, судя по его седым волосам, лет семидесяти, но это был единственный признак его возраста. Он был крепок, широк в плечах, толст и силен, с острым, пронзительным взглядом и правильными чертами лица, чисто выбритый, то есть той породы, которую в романах обычно называют аристократической. Иными словами, лицо это указывало и на рождение, и на воспитание. Одетый в свободные одежды из твида и гигантские сапоги, вечерний гость стоял, опираясь на длинную палку и отдыхая после утомительного подъема на холм. Гарольд Кварич подумал, что никогда еще не видел столь совершенный образчик типичного английского сельского джентльмена, каким английский сельский джентльмен когда-то был.