Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев - стр. 15

Уже отмечалось, что без внимания историков остались свидетельства активной роли Лаврентия Берия во взаимоотношениях со Сталиным по вопросу репрессий в начале карьеры в кресле всесильного руководителя НКВД. «…Когда Берия перешел в НКВД, то первое время он не раз адресовался ко мне: «Что такое? Арестовываем всех людей подряд, уже многих видных деятелей пересажали, скоро сажать будет некого, надо кончать с этим…»[26], — вспоминал в своих мемуарах Хрущёв, неоднократно цитируя Берию. «…Я один на один разговаривал с товарищем Сталиным и сказал: где же можно будет остановиться? Столько-то партийных, военных и хозяйственных работников уничтожено»[27].

Свидетельством твёрдой позиции молодого наркома в отношении репрессий может служить сам факт шифрограммы, направленной Сталиным 10 января 1939 г. региональному партийному начальству и руководителям управлений НКВД: «Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод»[28]. Прежнему руководству таких разъяснений давать не требовалось. Вождь, что называется, «ставил на место» нового наркома, слишком деятельно подошедшего к вопросу о прекращении репрессий.

Выше отмечалось, что в родной для Берии Грузии после 1937–1938 гг. было спокойно. Во-первых, потому что ему в пору своего секретарства удалось перестроить сельское хозяйство, поставив его на товарные рельсы, улучшить жизнь простых людей и, как следствие, безболезненно провести коллективизацию, не вызвав огромного озлобления народа, каковое присутствовало в других регионах СССР. Сталин имел в Грузии множество родственников и знакомых, отлично помнивших его далеко не безупречную подноготную в предреволюционные годы. Поэтому в период репрессий он не отдал свою малую родину на откуп молодому секретарю Лаврентию Берии и лично координировал «забой» земляков. В результате за два «ударных» года родилось семь т. н. сталинских списков по I категории, в которых в общей сложности было перечислено 3647 лиц, удостоенных, на свою беду, прицельного внимания великого земляка[29].

Поначалу Лаврентий Берия дополнительный лимит на расстрел для родной Грузии не требовал, а пытался отделаться малой кровью. Но «большой друг грузинского народа» Сталин был далёк от земляческих сантиментов и очень серьёзно поправил своего выдвиженца. Постановлением Политбюро от 31 января 1938 г. Грузии вместе с 22 регионами продлили карательную операцию и увеличили лимит до 3500 расстрелов