Политическая наука №3 / 2016. Политическая семиотика - стр. 21

Начать следовало бы с самого приблизительного обзора наличных вариантов и версий математики, морфологии и семиотики. Затем уместно прояснить принципы варьирования. Наконец, на этой основе наметить хотя бы в главных чертах состав и общие контуры трех обширных комплексов познания.

Математика получила наиболее полное и последовательное развитие. Ее основные отрасли начали формироваться уже в глубокой древности. Около 2 тыс. назад зародились представления об особом математическом знании, а в течение последних пяти-шести веков оно интенсивно и систематично развивается. Результатом этого развития стал целый комплекс математических наук и их приложений в отдельных предметных областях науки и практики. Сегодня трудно найти сферы интеллектуальной деятельности, где различные математические науки не только не нашли бы применения, но и не породили бы своих модификаций.

Морфологические изыскания можно обнаружить в почти столь же глубокой древности. Их развитие было поступательным, но неравномерным и выборочным. Оно затрагивало преимущественно области, где наглядность и пластичность форм была наиболее зрима и ощутима – от биологии и медицины до эстетики и от риторики до юриспруденции. При этом морфологическое знание было столь тесно переплетено со своей предметностью, что зачастую оказывалось скрытым, тайным. Эта особенность столь укоренена, что мощно сказывается по сей день. Как бы то ни было, но уже свыше двух столетий длится собственное развитие морфологии как особого типа познания благодаря титаническому прорыву, осуществленному И.В. Гёте, и плеяде его выдающихся морфологов времен зрелого Просвещения [Goethe, 1790; Гёте, 1957].

В настоящее время морфологический комплекс наук существует как сильно фрагментированное созвездие вполне самостоятельных дисциплин. Это, например, биологическая морфология, несколько медицинских морфологий, геоморфология, лингвистическая морфология, в свою очередь высокофрагментированная по предметам – отдельным языкам. Рядом с этими звездами первой величины роятся чуть менее консолидированные и самостоятельные дисциплины, включая морфологию искусства и целый ряд субдисциплин от морфологии сказки до морфологии наноструктур. Наконец, в созвездии есть и морфологические звезды разной величины, которые пытаются мигать чужим, неморфологическим светом. Это как раз те дисциплины, которые рано и успешно мимикрировали под некое сугубо специальное знание. Это юридическая морфология, маскирующаяся под конституционализм, и политическая морфология, встроенная в становящийся почти безбрежным институционализм, исторически вырастающий из учений о формах правления [см., напр.: Ильин, 2014].