Политическая наука №3 / 2015. Социальные и политические функции академиических и экспертных сообществ - стр. 29
Что касается неакадемических аналитических и консалтинговых центров (фабрик мысли), как коммерческих, так и связанных с государством, то в наукометрической базе РИНЦ по политической науке продукция даже самых крупных из них представлена незначительно. Во всяком случае, она не сопоставима с показателями крупных академических институтов и университетов. Возможно, это связано с эксклюзивным и непубличным характером их работы. Но тогда их деятельность не вписывается в само определение науки как познавательной деятельности и социального института, что предполагает доступность ее результатов для использования, проверки и критической оценки профессиональным научным сообществом. Вероятно, их деятельность значима в основном в каком‐то другом смысле, за пределами собственно науки, в пространстве так называемого «постакадемического» знания [Федотова, 2014; Гребенщикова, 2012].
Таким образом, политическая наука, представленная в институтах РАН, остается важнейшей частью российской политической науки и фактически сохраняет статус ядра научного сообщества. Она занимает существенное место в ее исследовательском пространстве, особенно значимое по ряду научных направлений, специализаций и типам публикационной активности. Но еще важнее ее роль в институционализации отечественной политической науки как в плане когнитивных критериев научности (критическая рефлексия и разработка теории и методологии), так и в плане критериев и стандартов научной коммуникации в сообществе.
Она не свободна от проблем и неблагоприятных тенденций, которые должны преодолеваться. Дальнейшее ослабление и упадок ее институциональной роли с большой вероятностью будут вести к упадку и деградации политической науки в России, к утрате ею статуса самостоятельного и критического способа объективного познания мира политического. Размывание и утрата критериев самостоятельности политической науки были бы крайне неблагоприятны как для корпуса эмпирических исследований, так и для политической экспертизы и практической политики. Экспертиза и аналитика, не опирающиеся на критическую рациональность науки и не отличающие ее от соображений житейского смысла, пропагандистских клише или псевдонаучной мифологии, выглядели бы жалко. Но еще хуже, что такая «экспертиза», будучи внедренной в практическую политику, могла бы представлять угрозу и причинять вполне реальный вред политическому процессу в нашей стране.
Алмонд Г. Политическая наука: история дисциплины // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина и Х.-Д. Клингеманн. – М.: Вече, 1999. – С. 69–112.