Политическая наука №3 / 2014. Посткоммунистические трансформации: Политические институты и процессы

Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 13-03-00310 а.

Записано одним из авторов из выступления К. Геберта на семинаре в Таллине в 1998 г.

Этот индекс избран нами по причине его относительной простоты и прозрачности, а также достаточно высокой степени точности и диверсифицированности страновых показателей (в сравнении, например, с рейтингами Freedom House).

В этой выборке нет одного важного типа современных недемократических политических режимов – тех, которые в силу тех или иных причин не вступали на путь транзита. Можно предположить, что это связано с разными обстоятельствами: они «слишком бедные» или «слишком богатые», либо там «слишком много порядка» и все под авторитарным контролем, «вовсе нет порядка», т.е. это «неудавшееся государство».

Согласно данным Всемирного банка: Чехия – 11,209 долл. (1990); Словения – 11,827 (1990); Эстония – 6,959 (1991); Венгрия – 8,721 (1989); Литва – 8,846 (1991); Словакия – 7,609 (1989); Польша – 5,474 (1990); Латвия – 7,169 (1991); Румыния – 5,317 (1989); Хорватия – 9,699 (1990); Болгария – 5,711 (1989); Украина – 5,505 (1991); Македония – 5,656 долл. (1990).

По данным ПРООН: Чехия – 0,897; Словения – 0,857; Эстония – 0,872; Венгрия – 0,893; Литва – 0,881; Словакия – 0,897; Польша – 0,874; Латвия – 0,868; Хорватия – 0,857; Болгария – 0,865 и Македония – 0,857 (высокие уровни РЧП на старте трансформаций); Румыния – 0,733 и Сербия – 0,797 (средние уровни).

Статья написана специально для нашего журнала. Перевод с английского.

Конечно, власть премьер-министра зависит от многих факторов, включая степень фракционности парламента. Смысл в том, что премьер-министр не будет конкурировать с президентом или монархом.

Может существовать разделение между премьер-министром и кабинетом, но в рамках данной статьи мы не будем его рассматривать.

Данное утверждение является верным в том смысле, что премьер-министр, находящийся в оппозиции к парламенту, может быть отправлен в отставку.

Ведутся продолжительные дебаты по поводу того, что составляет полупрезидентскую систему [Siaroff, 2003]. Мы оставим в стороне эти дебаты. Однако стоит отметить, что все полупрезидентские системы попадают под наше определение полупрезидентской системы. Но не все страны, называющие себя полупрезиденсткими системами, действительно таковы.

Мы сравнили нашу классификацию, представленную в табл. 3, с похожими классификациями смешанных систем Сиарофа [Siaroff, 2003, p. 299–300] и классификацией президентских и смешанных систем Чейбуба [Cheibub, 2002, p. 137–138]. Между тремя классификациями есть много совпадений. Однако стоит отметить, что ни одна из них не будет полностью равноценна другой из-за субъективной оценки их авторов. К примеру, существуют различия между классификациями Сиарофа и Чейбуба. Более того, следует помнить, что Сиароф и Чейбуб выделили типы систем на основе президентских полномочий, в то время как наша классификация построена на основании полномочий президента и премьер-министра.

Мы будем использовать данные о странах с сайта www.worldstatesmen.org/, а также дополнительные источники, чтобы подтвердить, являются ли рассматриваемые примеры разделенной исполнительной власти случаями сосуществования.

Исключение Македонии из моделей сосуществования и внутрикоалиционного разделения препятствует сходимости. В модели с беспартийным президентом значение зависимой переменной является определенным для стран с полупрезидентской системой парламентского типа.

Мы намеренно не вводим нормативную характеристику качества в связи с особенностями функционирования различных систем подотчетности, которые в определенных случаях способны затруднять принятие определенных решений.

В качестве данных траекторий мы используем предложенные в статье А.Ю. Мельвиля, М.Г. Миронюка и Д.К. Стукала [Melville, Mironyuk, Stukal,2012].

Здесь стоит отметить работу Линдберга, в которой было уделено пристальное внимание концептуализации [Lindberg, 2013].

Здесь мы говорим о подотчетности в ее политическом и управленческом измерении. Подобнее о данной проблеме см. [Bovens, 2007].

Здесь мы намеренно оставляем характер влияния неопределенным, чтобы не делать необоснованных выводов.

Имеется в виду система подотчетности, которая подразумевает санкции, наказания за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей (punishment), т.е. внедрение принципа ответственности (responsibility и liability в ее управленческом понимании) [Behn, 2001].

Данный показатель, несмотря на свое название, далеко не в полной мере покрывает используемый нами концепт подотчетности. Подотчетность здесь выступает как возможность проведения честных выборов и свободы ассоциаций, а сам показатель замеряет восприятие пределов возможности граждан по выбору тех, кто ими правит.

Термин принадлежит авторам коллективной монографии «Национальные праздники: конструирование и мобилизация национальной идентичности» [National day’s, 2009].