Политэкономия войны. Союз Сталина - стр. 17
На следующий год в том же Мюнхене выходит книга британца С. Гэлэхэда, в которой он проповедовал о ничтожестве русского народа: «народ столь же телесно грязный, сколько нравственно и умственно убогий; ничтожный в своей истории, весь сотканный из презренного смирения и отвратительной ярости; народ, лишенный чувства природы и дара к искусству; лишенный такта, прирожденного благородства… Смесь восточного бессмыслия и татарской хитрости. Таковы все они, побирающиеся у западной культуры: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой и больше всех Достоевский… Эти вечно бунтующие рабы без внутренних велений получили от евреев христианство для того, чтобы вонзить его как нож в спину европейской культуры и чужого качества – и потребовали всеобщей любви и всеобщего братства – именно потому, что они сами бесплодны, бездарны…»[111]. Опыт и наблюдение убедили меня в том, отмечал философ И. Ильин, приводящий эту цитату, что эта книга «неслучайна, атипична»[112].
В послевоенной Европе англичанин С. Гэлэхэд идеологически претендовал на роль своего прежнего соотечественника Х. Чемберлена, просвещавшего в расовых теориях Вильгельма II. Роль новых антирусских идеологов – «прибалтийского профессора Шимана», заняли соратники Гитлера: глава «Отдела внешней политики НСДАП», а затем министр по восточным территориям прибалтийский немец А. Розенберг, и его приятель прибалтийский немец М. Шойбнер-Рихтер – ближайший сподвижник Гитлера, один из главных организаторов «Пивного путча», чье «влияние на Гитлера, – по словам историка И. Феста, – было огромным»[113]. Гитлер позже шутливо заметит, что фашистский официоз – «Фелькишер Беобахтер», редактором которого в начале 1920-х г. был Розенберг, следовало бы «снабдить подзаголовком «Прибалтийское издание»[114]. «Розенберг считался в партии специалистом по России». Он защищал свои «мировоззренческие постулаты с прямо-таки религиозной неистовостью»[115].
Присутствие прибалтийских немцев в качестве экспертов по России при Вильгельме II и при Гитлере, В. Шубарт связывал с особенным «балтийским менталитетом», сыгравшим не последнюю роль в развязывании двух мировых войн: «Те же, кто мог бы стать самым активным посредником между Западом и Востоком – балтийские немцы, – как раз пустили в ход самые неверные суждения о русских…, – отмечал В. Шубарт, – Они смотрели на Восток с предубеждением, с ощущением некоей противоположности себе, с ненавистью или страхом, почему и не поняли Востока, однако сумели сделать вид, будто понимают его. Мнение, что Россия является отсталой частью Европы, больше всего утверждалось именно балтийцами