Политбюро и дело Берия. Сборник документов - стр. 233
Единоличное решение всех вопросов (включая и многие вопросы, в которых он не разбирался, в то же время думая про себя, что он всезнайка) имело особо пагубное последствие для азербайджанской нефтяной промышленности. Оно начиналось с утверждения годового плана по добыче нефти. В Бакинском районе имеется достаточно данных для выработки плана, целиком отвечающего фактическим возможностям нефтяных месторождений, учитывающего рациональную разработку их. Но обычно план устанавливался его волей. После того как он назвал цифру, никто не имел права высказать своего мнения. Если кто-нибудь «по ошибке» выражал свое мнение, он объявлялся «сомнительным человеком, специально подосланным для подрыва азербайджанской нефтяной промышленности». Начальник отдела добычи Главного управления министерства тов. Константинов Л. в кругу товарищей робко высказался по вопросу плана. Это послужило достаточным основанием, чтобы «от имени Баку» потребовать его снятия, что было исполнено.
В своей деятельности по руководству нефтяной промышленностью Багиров, в общем, держался двух принципов.
I. По отношению к нижестоящим звеньям он применял приемы, ничего общего не имеющие с нашими партийными методами подъема промышленности и выполнения государственного плана: привлечение работников внудела к делу «повышения напряжения» в нефтедобыче, превращение партийных собраний, бюро, пленумов и др. в место для бесшабашного избиения людей, обвинения честных людей во всевозможных преступлениях; угрозы, отборная площадная брань, организация допросов силами внудела, прокуратуры, отдача под суд. Широко пользовался подслушиванием телефонных разговоров, организацией взаимных доносов между руководящими и инженерно-техническими работниками, создавая этим взаимное недоверие. Во всем этом ему помогал Емельянов.
Багиров не верил нам, кадрам нефтяной промышленности, не верил в советскую науку и технику. Он считал, что нефть можно добывать только на основе выдуманного им же самим принципа «повышения напряжения», которое состояло из вышеприведенных приемов.
В 1938 году, будучи п. о. главного инженера треста Лениннефть, мы установили в скв[ажи]не № 1508 21-го промысла 16-миллиметровый штуцер. Мы хотели провести исследование этой скважины. При этом дебит скважины снизился на 4 тонны. По этому вопросу я был допрошен в промысловой конторе уполномоченным райотделения внудела Чурашевым, который мне заявил: «Как нам досконально известно, это было сделано из вредительских соображений». (Факт известен т. Байбакову.) Заведующий 21-м промыслом т. Седойкин был доведен чурашевскими допросами до сумасшествия (одел платье дочери и стал ездить на велосипеде по промыслу). Вскоре скончался.