Полёт совиного пёрышка - стр. 50
*риден – денежная единица, золотой
6. Глава 6
Вот с мужчинами девичьими грёзами делиться ещё не приходилось!
А вельвинд смотрел так серьёзно, будто от ответа зависела вся его жизнь. Я перевела взгляд на очертания снежных пик на фоне тёмного неба с рассыпавшейся пригоршней первых звёзд.
– Определённо не такого, как мой. Почему ты спрашиваешь?
– Любопытно. Был ли у тебя до… до всех этих печальных событий кто-то, кого ты мечтала назвать своим спутником? Может, втайне ты до сих пор о ком-то вздыхаешь?
Я оторвалась от созерцания горных вершин, снизу вверх посмотрела на Рене.
– Ты спрашиваешь, не осталось ли в прежней жизни какого-нибудь прекрасного принца? Чтоб подать весточку о себе тому, кто не побоится рискнуть и спасти томящуюся в неволе сомнительной прекрасности принцессу?
– Почему сомнительной-то? – моргнул сыч. – У тебя притягательная внешность, твоя ли собственная или наведённая иллюзией. Мне почему-то кажется, что иллюзия тут ни при чём. На тебя очень приятно смотреть.
Я с трудом удержалась от фырка, помня, что вовсе не мои выразительные глаза и нежный голос мы обсуждаем.
– Нет, Рене, такого человека нет. Мечты остались просто мечтами, мне не на кого рассчитывать.
А память, как нарочно, вытащила из пыльного тёмного закутка лаконично обставленную комнату на втором этаже пансиона, с окном, на которое вечно падала густая тень кряжистого дуба, чьи ветки вкрадчиво скреблись в стекло, и нас, юных, наивных, легкомысленных мечтательниц количеством от четырёх до шести. Перед сном мы собирались в нашей комнате, обсуждая всё на свете, от скучных занятий до новостей из дома. И визиты родни в разрешённые дни. Хорошее было время, спокойное, безмятежное, несмотря на плотное расписание и ранний подъём. Полное самых смелых планов и ожиданий. Отчасти о годах учёбы в пансионе для юных дэйн я немного рассказывала Рене.
Ещё были летние дни, чаепития на высокой террасе нашего дома, подруга Ларза, смеющаяся над несмешными шутками приглашённого тётей Лиз усатого воздыхателя, синие глаза и ямочки на тщательно выбритых щеках сидящего напротив… Я даже мысленно замешкалась, вспоминая его имя. Стыдно не помнить имя того, с кем случился первый поцелуй, неловкий, почти детский. Гайн, точно.
– То есть мечты были? – не унимался Рене, звуком негромкого голоса выбив меня из воспоминаний.
– Даже мечтами назвать не могу, – отмахнулась я, а губы против воли сложились в улыбку. – Отец сразу сказал, что к выбору моему прислушается, но окончательное решение оставит за собой. Так что мечтать и вздыхать я могла сколько угодно, но за кого попало отец меня бы не отдал. А нравился мне брат одной подруги, мы с ней вместе учились, жили в одном городе, бывали друг у друга в гостях. Иногда она брала с собой Гайна. Несколько раз он приезжал с родителями Ларзы навестить её в пансионе… Не я одна, добрая половина воспитанниц старше тринадцати лет смотрели на него воловьими глазами.