Полет обреченных - стр. 11
Не изменил характеру «жаворонка» и потом, когда повзрослел и уже не боялся возможных обидчиков.
Тем более в армии. Где накачал на, вездесущем в каждой воинской части, гимнастическом турнике крепкие перекатывающиеся под кожей, литые как чугунные шары, мускулы.
Вроде бы мог смело «прихватывать» на подъемах десяток – другой лишних минут, коли никто не помешает.
Но нет. Обычно просыпается Сергей Калуга вот как сейчас – самым первым в подразделении.
Более того. В последнее время полюбились Сергею именно эти, юные мгновения утра, когда кажется, что нет никого вокруг и ты один как перст на всем белом свете.
Да и выгода налицо. Уже в том, что никто под руку не лезет, не мешает делать зарядку, не пристает со своими проблемами.
Был и еще один повод к раннему подъему. И в этом Сергей не стая бы признаваться никому, в том числе и самому себе.
…Все двадцать лет, насколько себя знает, почти не знает Калуга личной жизни. Все – проходит в коллективе, все сообща: детский дом, профтехучилище, потом вот – армия. Всегда у всех на виду.
О том же, что она непременно была – его собственная семья, даже верится ему с трудом. И все же отдельные воспоминания реальной прошлой и совершенно счастливой жизни еще теплятся в уголке души. До сих пор держатся на первых осмысленных детских впечатлениях.
Помнит Сергей, как вот так же по утрам будил его не истошный окрик дежурного, а деловитый посвист керогаза – на котором мама готовила завтрак. Потом вела сына в детский сад, а сама до вечера убегала на работу.
Давно не стало её, в одиночку так и не поднявшей, как мечтала, на ноги плод своей незадавшейся любви. Трудилась, что было сил, составителем вагонов в железнодорожном цехе металлургического завода. Там же, в роковой и страшный момент однажды попала под колеса поезда.
С тех пор всего и осталось в памяти Сергея о матери, разве что тот утренний посвист, рвущегося из форсунки, пламени керогаза, да острый утренний запах керосинового нагара.
Столько лет прошло с тех пор, а не забыть никак минуты детского счастья. Да сам и не желает того Сергей. Наоборот. Не скрывая от самого себя, бережет в памяти любые подробности о матери, как самое для него ценное.
Уже в армии, попав в крылатые войска – «десантуру», перед самым первым его прыжком с самолёта прошлое вдруг напомнило о себе. Словно Ангел-хранитель рядышком крыльями прошелестел…
Тогда во всю, что называется, ивановскую шла посадка их подразделения на борт транспортника «ИЛ-76». Самолёт уже ревел всеми четырьмя прогретыми турбинами. Волей-неволей заставляя, стоявших поблизости бойцов вдыхать запахи отработанного топлива.