Полет обреченных - стр. 1

Ночь на излете.

Рассвет вот-вот должен вступить в свои права.

Его скорый приход Сергей словно почувствовал всем своим нутром ещё раньше, когда только с трудом разлепил тяжелые спросонья веки. Сделал он это по необходимости. Потому что внезапно – по наитию догадался о том, что неладное творится в их сонном мирке.

Пока же темнота вокруг, как и прежде – почти кромешная. Если, правда, если не считать, едва заметного, светлого пятна, ещё совсем робко образовавшегося почти рядом с его кроватью. Там – на расстоянии вытянутой руки уже простирается не чернильная пустота, а просто сумрак, да и то начавший уже расслаиваться на составляющие.

Это совершающееся превращение напоминает Калуге нечто-то среднее между прошедшей ночью и наступающим рассветом. Сергей, молча, взирает на открывшееся перед ним пространство над головой. Так в тишине, нарушаемой только мощным храпом и обиженным хлюпаньем, нескольких простуженных носов, проходит всего несколько минут.

Но – каких!

С каждой, прямо на его глазах происходят разительные перемены. И главная из них в том, что былая темень всё больше и больше отступает. Покорно сдаётся она перед этим, мутным, можно сказать, пока ещё ничтожным «источником света». И поделом. Ведь, такого кроме как здесь, больше не встретишь, пожалуй, нигде и никогда.

Тьму разгоняло окошко с вделанным в него куском плексигласа, уже своими очертаниями выдававшего прежнюю принадлежность к выгнутому вертолетному блистеру. Того самого, что имел к Калуге самое непосредственное отношение.

Еще в начале своей здешней службы он немало повозился с этим авиационным хламом. Сначала аккуратно выпилил необходимый по размеру кусок синтетического материала, не пожалев «зубатой» ленточки ножовки по железу, потом, исколов все руки портняжной иглой, лично и весьма рачительно закончил затею.

После чего рядом с его спальным местом и оказалось, вшитой в оконный проем брезентовой палатки, эта часть «остекления» пилотской кабины списанного из-за аварии бригадного «Ми-8».

Утро берёт своё, но до восхода солнца всё еще далеко.

И всё же его неминуемое появление явно обозначилось именно в этом робком – первом признаке нарождающегося дня.

Только Сергея Калугу не проведешь. Уже он наверняка знает истину. Всего-то и заключающуюся в том, что видимая каждому прозрачность на самом деле фикция, бутафорская хитрость! До той лишь поры выполняет уготованную ей роль, пока не подойти вплотную.

А если ещё и хорошенько приглядеться, то любой, даже и не посвящённый в их казарменную жизнь, сразу определит приметы ненатуральности – и отсутствие чистого света, и наличие какой-то фальшивости в этом, все более проявляющимся с каждым мгновением, квадрате.

Ведь, как ни вглядывайся в столь своеобразный показатель времени, перехваченный посредине (для надежности) крестом из брезентовой же тесьмы, абсолютно ничегошеньки за ним не увидишь.

Другие, бывает, принимают окно, что называется, за «чистую монету», но Калуга не обманывается на счёт такого «светильника». Знает наверняка, что даже ясным солнечным днем, бывший авиационный плексиглас нагло проведёт, не покажет то, что творится за стенкой, не говоря уже о темном времени суток.

Вот как сейчас притворяется, заманчиво обещая рассвет. Тогда когда на самом деле продолжает действовать расписание «Устава» – единого и неделимого здесь с иными официальными документами по части важности. И согласно столь сухому и официальному тексту, но вызубренному бойцами «на зубок» лучше всякого стихотворения, вокруг всё ещё царит команда «отбой».

Вроде бы самая обычная команда, как множество прочих приказаний. Однако, на особицу. Ведь только она, любым тоном ежедневно произносимая старшиной, ежедневно заставляет радостно трепетать солдатскую душу.

К тому же – не теряет такой своей желанной новизны – весь срок, пока у каждого тянется долгая по любым меркам, лямка армейской службы.

Да и невозможно привыкнуть к «Отбою».

Особенно ценна команда перед общим подъёмом. Когда для всех оборачивается разными сновидениями. Одним позволив повидаться с далёкой отсюда конкретной невестой. А другим – с просто придуманной подругой «по переписке» не менее желанной для не целованных еще крепышей.