Поле зрения - стр. 20

– Я считала, ты оптимист, – сказала жена.

– Так и есть.

Она ответила вымученной улыбкой. Джеймс хотел поцеловать ее, но не стал. «Акура» приблизилась на двести ярдов. Мотор ревел. Яркие солнечные блики плясали на тонированном ветровом стекле, и Джеймс разглядел на фоне поднятой пыли лишь общий абрис салона с пассажирами. По крайней мере, две головы, а может, три или четыре. Внутри у него похолодело.

– Советский ковбой. – Эль опять провела рукой по волосам.

– Не его машина.

– Связался с кем-то по рации…

Что-то захлопало неподалеку от них, словно на плиточный пол шлепнули тряпку. Эль подскочила и вскрикнула. Джеймс посмотрел на низкорослый кустарник вдоль дороги и заметил маленький трепещущий желтый флажок на проволочном флагштоке высотой двенадцать дюймов.

– Это еще что такое? – воскликнул он.

Она показала вдоль Тенистого спуска. Примерно через каждые пятьдесят ярдов его обозначали маленькие желтые флажки. Некоторые шелестели и хлопали на ветру, другие спокойно висели. Вроде тех, что на поле для гольфа. Раньше он этого не заметил. Джеймс опять почувствовал, будто он на сцене, ослепленный Божьим софитом в миллионы ватт. Мир внезапно стал для него чужим, и вместе с приступом паники возник вопрос: куда же нас занесло?

Эль пожала плечами:

– Насколько хватает глаз, флажки стоят по обеим сторонам дороги.

– Зачем?

Она развела руками.

«Акура» была совсем близко, мотор взревел сильнее, раздался звук переключения передач. Джеймс разглядел подпрыгивающие в неслышном разговоре три головы. Три лучше четырех, отметил он. Взвизгнули тормоза, покрышки вырыли борозды в земле, облако пыли накрыло автомобиль и понеслось дальше.

– Встань за мной, – велел жене Джеймс, словно это могло кого-то спасти.

Она послушалась, сжала его руку и тихо, словно шорох травы на ветру, прошептала:

– Я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю.

– И так много, так много любовников…

Хрустнули последние камешки, и «акура» замерла, чуть накренившись в сторону востока, наполовину съехав с колеи. Боковые стекла не пропускали света, но за ветровым обозначилось движение: водитель что-то кричал и указывал пальцем.

– Видимо, спорят по нашему поводу, – предположил Джеймс.

Эль промолчала.

В голове мелькнула мысль: а если эти люди собирались убить Глена, выстрелили ему в голову, приняли за мертвого, а через несколько часов вернулись и обнаружили, что он жив и на ногах. Да еще с идиотами-супругами, остановившимися оказать помощь. Теперь у них еще два свидетеля, и их необходимо убрать. Они в бешенстве, ругаются между собой. Джеймс сообразил, что сам во всем виноват: вовлек жену в ситуацию, из которой не способен выпутаться. В ушах снова зазвучали слова отца: «Будь вежлив, обходителен, но планируй убить всех и каждого, кого…»