Поле мечей. Боги войны - стр. 149
– Ты просто пьян, негодяй, – прошептала она на ухо другу, но глаза красавицы действительно светились любовью.
Юлий потребовал снова наполнить кубки:
– Выпьем за тех, кого мы любим, но кого сейчас с нами нет, – провозгласил он.
Что-то в тоне эдила заставило всех замолчать. Кабера сейчас лежал на втором этаже. Его пытались лечить все медицинские светила Рима, но пока без особого успеха. Во время турнира он исцелил Домиция, однако сам тут же рухнул без сил и до сих пор еще не поправился. Болезнь искусного целителя омрачала праздник.
Гости негромко повторили тост, и каждый вспомнил своих дорогих ушедших. Юлий подумал о Сервилии. Место красавицы пустовало, она так и не пришла праздновать триумф сына. Цезарь задумчиво потер лоб в том самом месте, куда угодила тяжелая жемчужина.
– Мы сегодня всю ночь собираемся гулять? – поинтересовался Домиций. – Октавиану, например, уже давно пора спать.
– Мне обещали, что разрешат посидеть вместе со взрослыми подольше, если, конечно, я буду хорошо себя вести, – жизнерадостно парировал юноша и демонстративно осушил кубок до дна.
Все сели, и Цезарь нежно взглянул на родственника. Мальчик постепенно превращался в красивого и сильного мужчину; вот, правда, манеры немного грубоваты. Даже Брут как-то заметил, что парень стал частым гостем в заведении Сервилии. Ходили слухи, что девушки считают его лучшим клиентом. Юлий с радостью смотрел, как Октавиан весело смеется какой-то шутке Рения; оставалось лишь надеяться, что удивительное жизнелюбие и уверенность в своих силах не покинут юношу слишком рано. И в то же время, если парня не поставить в суровые условия реальной жизни, не испытать как следует на прочность, он может остаться лишь красивой оболочкой, скрывающей пустоту. Самому Цезарю хотелось бы многое изменить в своем прошлом, но все-таки он сознавал, что без всех пройденных испытаний так и остался бы тем самоуверенным, вспыльчивым и гордым мальчишкой, которого Рению пришлось долго наставлять на путь истинный. Наверное, нельзя стать мужчиной, не испытав настоящей боли, хоть и горько это сознавать.
Закуски принесли на роскошном серебряном сервизе, сделанном в Испании специально по заказу Цезаря. Все проголодались, и некоторое время царила тишина, нарушаемая лишь негромкими звуками жующих ртов.
Наконец Брут откинулся на ложе и с довольным видом сложил руки на животе.
– Так что же, ты собираешься стать консулом, Юлий? – поинтересовался он.
– Если за меня проголосует достаточное количество народа, – спокойно ответил эдил.
– А Александрия уже делает тебе пряжку для консульской мантии, – продолжал друг. – Красивую!