Поле Маомы - стр. 10

Когда на «скутере» второй Оператор исчез из грушевидного помещения, описать человеческим языком его путь практически невозможно. Единственное знакомое нам понятие, применимое в данном случае, – он двигался или ехал. А точнее, что-то ехало, двигалось и проносилось вокруг него.

Можно ли описать, как выглядел бы мир, если бы вдруг человек обладал способностью в несколько мгновений вырасти до размеров Солнца или Галактики, сделать какие-то свои дела, а потом уменьшится за одну-две секунды до размера обитателя ядра атома или электрона? А еще лучше представить такое. Ты, постоянно меняясь в своих масштабах, как бы пульсируя от атомарных до галактических размеров еще и движешься по Вселенной, видишь одновременно и её бесконечность и ограниченность в каком-то смысле, манипулируешь временем, используешь его как гребец веслом воду. И не только время. Ты обнаруживаешь еще массу полей, измерений, пространств, стихию векторов, полюсов, водовороты всех мыслимых и немыслимых проявлений материи, времени, пространства. Ныряешь в черные дыры и сам становишься ими по мере надобности, ощущаешь себя владыкой и манипулятором всего сущего…

Как бы там ни было, Оператор достиг цели своего «движения». Однако и он сам, и его «транспортное средство» теперь выглядели иначе, если бы наблюдателем был человек с планеты Земля современной цивилизации, кажется пятой по счету и называемой арийской.

Он стал кристаллом. Сложным многогранным кристаллом, прикрепленным к тонкой, как волос, идеально прямой и бесконечной линии, в совершенно пустом и бескрайнем пространстве. Где не было даже света. Но если бы мы обладали, кроме своих пяти органов чувств, еще миллионом альтернативных органов восприятия действительности, то увидели бы целый мир, населенный бесчисленным множеством единиц сверхразумной жизни, обменивающихся друг с другом целыми пакетами цифровой информации, а точнее связанных друг с другом сплошным информационным океаном. Мы бы увидели, как они буквально вкраплены в единое информационное поле, но не в виде жесткой кристаллической решетки, а своеобразной густой взвеси, где каждая частичка подчиняется какому-то своему броуновскому движению и одновременно с этим индивидуальна, свободна и постоянно трансформируется, не имея постоянной формы и содержания…

Оператор контактировал сейчас с ними. Обменивался информацией. Каждая из сторон получили, что хотели, и он вернулся уже другим путем в свою Кабину, где ждал его напарник, первый Оператор.

Его отсутствие в масштабах времени первого Оператора, продолжающего сидеть в кресле, длилось не более двадцати минут. «Скутер» парил, его «водитель» оставался в седле. Первый привстал на кресле, сбросив дымку-шлем, и посмотрел на коллегу. Они говорили, но человек этого не услышал бы. У него нет таких органов чувств. Тем не менее поведать их диалог придется, хотя бы в той форме, которая будет понятна нам.