Пол Маккартни. Биография - стр. 3

, которые тоже должны были сегодня играть. “Никто не видел Moodies?” – спрашивал он раз за разом. Я помню, что смотрел на его джинсы и любопытствовал про себя, правда ли это самые обычные штаны, какими кажутся, или это работа на заказ, с усиленными швами и заклепками, чтобы их, не дай бог, не порвали в клочья чьи-нибудь обезумевшие руки.

Рядом на диване лежал “скрипичный” хофнеровский бас, длинношеий страдивариевский силуэт которого уже стал фирменным знаком Маккартни. Я когда-то сам играл на гитаре, в одном бесперспективном коллективе на острове Уайт, и чтобы показать свою близость к Beatles, я спросил Пола, не тяжело ли носить инструмент на сцене. “Да нет, он легкий, – сказал он. – На… Сам попробуй”. С этими словами он поднял свой бас и бросил мне. Ловец я неважный, но каким-то образом мне удалось перехватить его двумя руками за гриф и плечевой ремень. На короткое время я получил возможность поприжимать лады, которые прижимал Пол Маккартни, и поотбивать большим пальцем те же струны в стальной обмотке. Я спросил, намного ли дороже басы скрипичной формы по сравнению с обычными. “Всего 52 гинеи, – сказал он. – Понимаешь, такой уж я жмот”.

Все трое остались столь же милы, и когда я, найдя пустую страницу в блокноте, попросил автографы для младшей сестры. “Вы у нее любимый”, – не удержался я, наблюдая, как Пол выводит свою на удивление взрослую подпись. “Повезло мне, значит, – пробормотал он, – раз я у нее любимый”. Никогда меня не ставили на место столь беззлобно.

Как и всем, кто брал у них интервью, мне казалось, что никому раньше не удавалось пообщаться с ними на такой короткой ноге. “Ничего, если я еще здесь останусь?” – спросил я Пола, а потом посмотрел в сторону Джона. “Конечно”, – кивнули оба. Тут в комнату вошел человек с впалыми щеками, в желтой рубашке с буфами, и остановил взгляд на мне. Это был их роуди, Нил Эспинолл, одной из главных функций которого на гастролях было говорить журналистам слова, которые сама милая и пушистая “великолепная четверка” не могла произнести ни при каких обстоятельствах. Скорее всего, кто-то из них просто тайно просигнализировал ему, что посетитель становится назойливым.

“Ты, – сказал он, показав направление большим пальцем. – За дверь!”

“Но ведь… они сказали, что можно остаться”, – запротестовал я.

“А я говорю, что тебе пора уходить”, – огрызнулся он, после чего уткнулся в газету, забывая о моем существовании.

Бесславно ретируясь, я утешал себя одним: у меня теперь есть история про Beatles, которой нет ни у кого из моих конкурентов: Пол Маккартни бросил мне свой скрипичный бас и еще назвал себя жмотом.