Покушение в Варшаве - стр. 75
– Венгры? – Молодая женщина даже села в кровати. – С чего? Они прекрасно устроены. – Ей не понравилась снисходительная улыбка на лице мужа. – В любом случае это будет крайняя неблагодарность к короне, которая столько веков защищала их от турок!
Шарль-Луи готов был высмеять ее праведный гнев, но тема казалась не из веселых и могла повести к дальнейшим разногласиям, чего перед сном он совсем не хотел.
– Скорее уж восстанут поляки, – упрямо заявила жена. – Мне искренне жаль их. Такие храбрые и такие несчастные! Но меня пугает сама мысль о бунте. Бешенстве черни. Убийствах. Не приведи Бог. Поэтому я сегодня и намекнула супруге цесаревича на поведение графини Вонсович. Она с ее сумасбродной головой…
– Ты предупредила княгиню Лович об угрозе? – поразился муж.
– Ну да. – Дарья Федоровна пожала плечами. – Но, кажется, она не прислушалась…
Шарль-Луи взял жену за обе руки.
– Ошибаешься. Она все рассказывает мужу. И ты уже начала оказывать услуги императорской семье. Поздравляю.
– Я просто хотела предупредить…
– Ты делаешь верные шаги, даже если не сознаешь этого, – ободрил муж. – Ты молодец. К тебе будут относиться как к заведомому игроку на «их стороне». Нам стоит остаться на коронацию?
– О нет! – в ужасе воскликнула Дарья Федоровна. – У меня не хватит платьев. А заказывать что-либо в Варшаве я отказываюсь!
Глава 8. Въезд
– И зачем нам два цесаревича?[57]
Казалось, император начал жаловаться еще в Петербурге и продолжал до Варшавы с перерывами на сон и поломки экипажей. Бенкендорф никогда не видел его таким: взъерошенный, злой, точно сам перед собой оправдывается и сам себе объясняет, почему должен надеть корону Польши, которая принадлежит ему по праву.
– Я обязан решиться хотя бы ради сына. А то выходит, у меня два наследника. Вот потонули бы в прошлом году в шторм[58]. Или отнесло бы нас к турецкому берегу. Или помер бы я, ну бывает же…
Бывает. Но редко. Просто так государи не мрут. Причина нужна. В этом Александр Христофорович был убежден.
– Кто наследует? По всему должен бы сын. Я и регента, случись чего, назначил – брат Михаил[59]. Ему доверяю. Но у Константина-то тоже титул! И его права неоспоримы. Ладно, он мне уступил. Но обязан ли уступать ребенку? Да и сколько таких, кто предпочтет видеть царем взрослого дядьку, а не одиннадцатилетнего мальчика? Я не могу, коснись беда, поставить Сашу в такое положение…
Н-н-да. Ситуация. Никсу не позавидуешь. Вечно под ударом.
– Я оставил все, как есть. Боялся тронуть осиное гнездо. Но нельзя вечно жить в страхе. Точно половина тела парализована.