Покуда я тебя не обрету - стр. 136
Но Люсинда и не думала сходить на сцене с ума. Возможно, ее душа выла от боли не меньше души преподобного Димсдейла, но в тот раз она решила оставить этот вой при себе. Джек был совершенно уверен, что она бережет этот момент специально для него. И все же играть на сцене с Люсиндой – Димсдейлом было лучше, чем с Венди – Чиллингвортом; Венди, когда знала, что мисс Вурц не видит, лупила Джека что есть мочи. Она винила именно Джека в том, что на роль Чиллингворта выбрали ее (нечего и говорить, роль в самом деле неблагодарная). «Алая буква» оставила на теле Джека алые ссадины.
– О боже мой, – шептала Алиса на ухо сыну в полутьме своей спальни; мама сразу поняла, что мальчику больно даже от прикосновения, и зажгла свет. – Что эти пуритане с тобой сотворили? Они что, решили, буквы «П» на одежде маловато, надо вывести ее у тебя на теле?
Отказалась мама и смотреть, как Джек бросается под поезд в роли Анны Карениной («Я попрошу Каролину сделать несколько фотографий»). Арсенал несчастных женщин мисс Вурц был поистине неисчерпаем. А как вам решение мисс Вурц поставить на роль Вронского Эмму Оустлер? У нее даже усы были, как требуется по сюжету!
После школы – в комнате у Джека или на заднем сиденье лимузина Пиви – ведущей в их беседах по-прежнему оставалась Эмма. Ее Джек не мог завоевать, подчинить себе, ведь шла не пьеса, а импровизация, а этому искусству Джек еще только учился.
– Джек, это же восхитительно! У нас с тобой любовный роман!
– Правда? – с ужасом спросил Джек.
– Ну конечно – на сцене, ты понимаешь.
– А что у нас с тобой происходит тут? – спросил Джек, имея в виду заднее сиденье лимузина.
Он не раз лежал там, прижатый сверху ногой Эммы (она перекидывала ногу примерно так же, как Алиса); то же самое происходило и у него в комнате, когда Эмме удавалось убедить Лотти, что она помогает Джеку делать домашнее задание.
– Лотти, он очень отстает, но я могу ему помочь. Мне нужно только, чтобы он научился наконец меня слушать.
Интересно, о чем это она? Джек только и делал, что слушал ее; как ее не слушать, когда она физически сильнее? Вдобавок она знала, что Джек не в силах совладать со страстью к ее усикам, и принялась теперь гладить его верхнюю губу своей, а еще стала проводить ею по тыльной стороне его ладони, точь-в-точь как Конни Тернбулл. Надо сказать, у Эммы получалось лучше. А еще она щекотала его губой по щекам и, расстегнув рубашку, – по груди и животу, уделяя особое внимание пупку.
– Джек, ты вообще моешь себе там? У тебя же там нитки от одежды и одеял!
Все это была лишь прелюдия. Эмма могла играть Вронского, а могла быть самой собой (роль Эммы Оустлер в пьесе «Жизнь Джека Бернса» всегда была главной) – все это вело к последней реплике. Последняя реплика – это самое главное, не уставала повторять мисс Вурц.