Покрывало ночи - стр. 46
– Значит все-таки – Сиген, – самому себе уточнил Курт. – И никаких Куртов.
– Вот видишь, приятель, – вновь обратился он к жрецу, – все и разъяснилось. Меня, оказывается, зовут Сиген.
– Но Сиген – Бог, – почти пожаловался жрец. – Сиген – наш Бог.
– Значит я – ваш Бог, – пожал плечами Курт. – А в чем проблема? Может быть, ты против?
В этот миг для него казалось совершенно естественным быть чьим-то Богом. А, собственно говоря, кем же еще можно быть? Всегда приходится быть тем, кем рождаешься. Можно, конечно, в кого-нибудь превратиться. Например, в бабочку. Или в тигра. Но рожденный Богом всегда останется Богом, какие бы личины он ни принимал. У него так же нет выбора, как у любого другого существа.
– Так ты что, против? – еще раз спросил он у оторопевшего жреца.
– Нет! – испугался жрец. – Не приведи…
Он споткнулся и замолчал тараща глаза на Курта.
– Не бойся. Не приведет, – утешил его Мур. – Он добрый Бог. Ты только похмелиться ему раздобудь, и порядок. Смертные муки тебя минуют.
– С радостью повинуюсь! – ошарашено пробормотал жрец, выпученными глазами глядя на Божество, потирающее шишку на лбу. Он потряс головой, словно силясь избавиться от наваждения, а потом вскочил и опрометью бросился вон из храма.
– Курт, – позвал Мур, когда топот жреца затих.
Тишина.
– Курт! – недовольно воскликнул посох.
Никакого ответа.
– Курт!!! – взревел посох. – Чего молчишь?! Нимбом язык придавило?!
– Чего кричишь? – удивилось восседающее рядом с ним божество. – Кто это – «курт»?
– Курт – это ты! – возмутился посох.
– Сам такой! – обиделся Курт. – Я – Сиген. Наш Отец. А ты… ты этот… как его? Отцехульник, вот!
– Что? – не понял Мур. – Отце… чего?
– Отце… того! – передразнил Курт. – Как тебе не стыдно над Богом издеваться!
– А, вот оно что! – сообразил Мур. – Над Богом. Бедняга. Ничего, сейчас будем лечиться.
Очередной удар по голове был гораздо круче предыдущего. Курт даже побоялся за нее схватиться: а вдруг их уже две? А что – от такого удара очень даже может быть. Зато в голове сразу посветлело.
– Ну, все вспомнил? – устало поинтересовался Мур.
– Вспомнил! – радостно выдохнул Курт, и счастье обретения себя оказалось сильнее боли.
– Одна у тебя голова. Одна, – как маленького успокоил его посох. – Пока здесь нет этого дурака, давай посмотрим, что стояло на алтаре, до тех пор пока ты не изволил там приземлиться.
– Пойдем. Посмотрим, – покорно согласился Курт.
Он встал. Тело было как с чужого плеча: там жмет, тут болтается.
"Придется поверить, что все это хозяйство – мое, " – мрачно подумал он, шагая к алтарю.