Покровские ворота - стр. 8
Бибул. Странный вопрос. От Домициана.
Дион. Не шутите, воин.
Бибул. Этим не шутят.
Дион. Но что у меня общего с императором?
Мессалина. Ради всего святого, Дион, помолчи.
Бибул. Ни у кого из нас нет чего-либо общего с божеством, но у него есть общее с каждым из нас. Приходит срок, и он обращает свое внимание на того или на другого. Признаться, только эта мысль и поддерживает меня. Вдруг я еще стану центурионом. Всего наилучшего. Желаю удачи. (Уходит.)
Мессалина. Ах, Дион, а что, если настал твой час?! Ну подумай, почему бы великому императору в конце концов не оценить честного человека?
Дион (растроганно). Месса, бедная моя Месса, ты все еще надеешься? Всегда надежды, всю жизнь – надежды, вечные глупые надежды…
Мессалина. Довольно, Дион, не так уж я глупа.
Дион. Что ты, что ты, я не думал тебя обидеть. Да и не мне над тобой смеяться! Милая женщина, я не умнее тебя. Стыдно сказать, я и сам еще до сих пор полон надежд. Самых вздорных, самых невероятных надежд!
Занавес.
2
Большой зал в знаменитом дворце Домициана. В глубине – терраса с видом на сад и озеро. Прохаживаются гости. На первом плане – прокуратор Афраний и Бен-Захария.
Афраний. Прекрасный вечер, Бен-Захария, не правда ли?
Бен-Захария. Истинная правда, справедливейший.
Афраний. Только в Риме бывают такие праздники. Сознайся, ничего подобного ты в своей Иудее не видел.
Бен-Захария. В этом нет ничего удивительного. Мы ведь бедная пастушеская страна.
Афраний. Вечер на диво, что и говорить, а все-таки мне не по себе. И каждому в этом доме сегодня не по себе, хоть и не следовало бы мне говорить об этом вольноотпущеннику.
Бен-Захария. В этом тоже нет ничего удивительного. Мерзавец Луций Антоний взбунтовался совсем уж открыто.
Афраний. Чего доброго, через несколько дней он появится в Риме.
Бен-Захария. Это будет крупная неприятность!
Афраний. Скажу тебе по секрету, Бен-Захария, это способнейший человек.
Бен-Захария. Если мне придется свидетельствовать перед ним, я присягну, что вы о нем хорошо отзывались.
Афраний (смущенно). Бога ты не боишься, Бен-Захария!
Бен-Захария. Не боюсь, справедливейший.
Афраний. Значит, ты не веришь в него?
Бен-Захария. Он мне просто не нравится. Что это за Бог, который не дает человеку покоя? То он требует око за око, то зуб за зуб. Не Бог, а какой-то подстрекатель.
Афраний. Но, Бен-Захария, без Бога нет народа.
Бен-Захария. Так ведь я сторонник ассимиляции.
Афраний. Вон что… Ну, это другое дело. (Проходят.)
Появляются Лоллия и Сервилий.
Сервилий. Все-таки танцы, заимствованные у галлов, заслуживают своей популярности.