Покровители - стр. 42
Наступил последний день Великого поста, и, поскольку наша кухарка отлично запомнила, что моя мать не слишком любила рыбу, к обеду нам подали сырные пироги с картошкой, фрукты, хлеб и пиво. Я пощипывала мелкие кусочки и корочки, но уже так привыкла есть мало, что редко испытывала чувство голода.
Моя мать неодобрительно относилась ко всем нашим слугам, за исключением кухарки. Она считала их грубыми и неблагодарными и заявляла, что со временем у нас обязательно начнут пропадать шелка и столовое серебро. Иногда я даже подумывала, не забыла ли она, что гостит вовсе не в моем доме. Мне казалось, она скучала по временам своего владычества в Бартоне, где содержался роскошный штат слуг по сравнению с ее нынешним скромным манором. Первые годы мы с Ричардом обычно тайно величали ее Глорианой[11] манора, ведь, прибывая после нашей свадьбы к нам в гости, она упорно пыталась руководить нами, словно мы оба были ее малыми детьми. В детстве мне не с кем было пошутить и повеселиться. Порой мы с Ричардом даже забывали о набранной в рот еде, когда она произносила вдруг нечто вроде «Право, Ричард, я еще не знала мужчин, увешанных, как вы, таким обилием драгоценностей» или «Вам следует заказать для подачи вина бутылки с вашим гербом – нынче это в моде, знаете ли. В Йоркшире уже многие обзавелись такими графинами».
А сегодня она решила поднять вопрос о гербах над камином.
– Ричард, я вижу, что на ваших гербах над камином еще не добавлено имя моей дочери, – заявила она, имея в виду пять квадратных деревянных резных панелей с именами разных членов рода Шаттлвортов.
Резные инициалы Ричарда украсили четвертую панель еще до нашего венчания. Он намеревался вызвать резчика, чтобы добавить к своим и мои инициалы, да пока не нашел времени, поэтому пока буквы «R» и «S» выглядели одиноко, ожидая моей компании. Воспринимая сие обстоятельство как оскорбление, моя мать, естественно, не могла его стерпеть, словно эта деревянная панель была единственным свидетельством моего существования, а не просто украшением интерьера.
– Мама, это не самое срочное дело, – возразила я.
– Разве четыре года не достаточно долгий срок?
– Я непременно добавлю этот пункт в постоянно растущий список насущных дел, – доброжелательно ответил Ричард.
Мать решила, что уедет завтра, в Светлое Христово Воскресение, и мы все вместе отправились в церковь. Возможно, мне показалось, но накануне вечером я почувствовала, что моя талия округлилась. Сидя на субботней службе и глядя на свои аккуратно сложенные на коленях руки, я размышляла, где же может пропадать Алиса Грей и чем она вообще занимается. Местные прихожане разглядывали меня несколько дольше обычного; я понимала, что выгляжу не лучшим образом. Последнее время я предпочитала носить черное… лишь на фоне черных платьев мое посеревшее и тусклое, как дождевые облака, лицо, выглядело более светлым. Появление моей матери также привлекло дополнительное внимание. Она хранила на лице выражение смиренного равнодушия, но я знала, что душа ее урчала, как довольная кошка.