Покровители - стр. 24
– Шаттлворт. Но в этом нет никакой необходимости.
– Вы ослабели и не сможете сами забраться на лошадь. Сейчас я приведу ее.
– Мне не хочется больше садиться на эту глупую упрямицу.
– Надо. Так будет лучше.
Подведя ко мне лошадь, она сцепила ладони, подставив их мне под ногу, и я с трудом забралась в седло. Мои грязные, промокшие юбки испачкали ее, но она не выглядела огорченной, и я, неохотно поцокав языком, тронула пятками бока лошади. Медленным шагом мы тронулись в путь.
Весна вступала в свои права, на деревьях уже лопнули почки, и скоро они гордо зазеленеют, точно лесная кавалерия в зеленых мундирах, хотя последние зимние ветра еще покусывали морозом их стволы и сотрясали ветви. Мне вдруг пришло в голову, что эти набухшие в почках зеленые листочки наслаждаются отпущенной им краткой жизнью, скоро им суждено покраснеть, засохнуть и упасть на землю лиственным покровом, хотя я, возможно, этого уже не увижу. Я прикрыла глаза и продолжили путь в спокойном молчании.
– Спасибо за помощь, – немного погодя, сказала я, – к тому времени, когда моему мужу удалось бы отыскать меня, я могла уже погибнуть под копытами.
– У вас есть муж?
– Ричард Шаттлворт. А где ты живешь?
Помедлив, она назвала деревню, расположенную в нескольких милях к северо-востоку.
– Колн не так уж близко. Что вновь привело тебя в наше поместье?
Мой голос прозвучал отчасти недовольно. Я еще не забыла тушки растерзанных кроликов, безжизненно покачивавшихся в ее испачканных кровью руках.
– Так здесь тоже ваши владения? Я не знала.
– А если бы ты не забрела сюда, вероятно, я не дожила бы до того, чтобы рассказать столь жалостливую историю.
Мы продолжили двигаться в более дружеском молчании, я верхом на лошади, она на своих двоих. Лишь позднее я удивилась, откуда она знала, как выйти из того густого, холмистого леса, где было не видно никаких тропинок. Но я позволила ей вести меня, даже лошадь с облегчением послушно шла за ней в поводу. В запястье пульсировала боль, во рту еще оставался противный вкус кислятины.
– Вам бывает дурно из-за ребенка? – спросила она.
– Постоянно.
– Я могла бы вам помочь.
– Правда? Ты знаешь рецепты снадобий?
– Я повитуха.
Мое сердце забилось чуть быстрее, и я напряженно выпрямилась.
– Ты помогаешь родиться детям живыми? А женщины… они тоже выживают?
– Я делаю все, что могу.
Я услышала не то, что хотела, и опять вяло расслабилась, тоскливое облако скрыло лучик надежды. Мы немного помолчали, а потом я спросила, есть ли у нее свои дети. И меня удивило, как она восприняла мой простой вопрос. Ее лицо на мгновение сморщилось – может, от огорчения? – и она быстро опустила глаза. А ее рука с такой силой сжала поводья, что побелели костяшки пальцев. Мой вопрос явно расстроил ее. «Вечно я умудряюсь ляпнуть что-то неуместное», – устыдившись, подумала я.