Покорители пространств - стр. 15

Наконец, на поле выскочили два огромных чудовища и стали связывать поваленным котам лапы. Кошачий визг стоял невообразимый. Лиловые поняли: Еруслан связался с нечистой силой – с этими бесхвостыми колдунами. С криками: "Спасите! Назад!" – степные кочевники бросились бежать.

Это была окончательная победа Епифании! Армия лиловых была разгромлена. Почти половина неприятельского войска взята в плен. Другая половина бесславно бежала зализывать раны. Теперь кочевники никогда не рискнут напасть на Епифанию.

Трудно передать словами восторг, который охватил Епифанию по случаю победы.

"Мы и сами с усами!" – транспаранты с этими пламенными словами украсили улицы городов и сёл Епифании.

Горожане высыпали на улицы, обнимались, лизали друг друга в морды. Обнимали Митрофана. Даже Серёжа и Маша, на которых многие от страха боялись поднять глаза, не казались такими безобразными.

Прямо на улицах бесплатно угощали винами из цветов и корней валерианы, жарились шашлыки и рыба, подавались завёрнутые в листья печёные жуки и тараканы. Серёжа и Маша предпочитали есть что-нибудь растительное и пить цветочную росу. Так они и остались в памяти жителей Епифании вегетарианцами.

Военные подсчитывали потери: исцарапанных котов – 502, с ободранными боками – 308, с перекушенным хвостом – 111, с поломанными когтями – 50. Славная была битва! Убитых нет ни с той, ни с другой стороны. Взято в плен 746 лиловых котов, остальные бежали. Бежал и "завоеватель Вселенной" Лиловый Коготь. Кстати, от пленных епифанцы узнали, что Лиловый Коготь теперь сам боится своих громил и в испуге скрылся от них.

Ровно в два часа пополудни, как и было назначено, в королевский дворец прибыл великий ученый Епифании, хранитель тайн, главный библиотекарь государства Мурлынкис. К великому сожалению обеих сторон, Серёжа и Маша не принимали участие во встрече: детей, утомленных событиями прошлой ночи и раннего утра, просто свалил сон, ведь на Земле в это время была ночь.

Но Митрофан был бодр, свеж и даже великолепен: специально для него сшили зелёный, под цвет его глаз, мундир, сапоги и шляпу.

Мурлынкис снял чёрный берет, украшенный рыбьим плавником вместо пера, и остался в плаще свободного покроя. Причесал когтями негустую старческую шевелюру. Положил на стол старинный фолиант. Затем из старого потёртого футляра вынул круглые очки с одной дужкой, вместо второй дужки была верёвочка; надел очки на нос, за одно ухо зацепив дужку, на другое не спеша намотал верёвочку. Поднял глаза и сквозь стёкла поглядел на Митрофана. Взгляд его был полон неподдельного научного любопытства.