Покорить Победу - стр. 42
- Ну, ты же не блондинка. – вновь голливудская улыбка озарила его губы.
- Что касается медицины, я натуральный блонд.
- Хорошо. Прости! – вздохнул он. – Падая, Родион Дмитриевич ударился о стол по касательной, и это хорошо. У него черепно-мозговая травма легкой степени. Пока ты спала, мы провели ряд исследований, не буду грузить твою блондинистую головку такими выражениями, как МРТ и КТ, они тебе все равно ничего не скажут, – усмехнулся по-доброму он, – поэтому перейду сразу к сути: пациент сейчас отдыхает, состояние удовлетворительное, динамика положительная, недельку побудет у нас и, если неожиданностей не последует, выпишем домой.
- Но у него была кровь. Много. – все еще не верила словам Егора.
Алина говорила мне, что врач, к которому она направила босса один из лучших в городе и в стране, вроде оснований не согласиться со словами Егора нет, я не знакома с ним с профессиональной стороны, но та другая его сторона - мне доверия не внушала.
- У него были рассечены мягкие ткани. Кожа головы. – тут же уточнил он. – Отсюда и кровь. Наложили несколько швов. Кость цела. Все быстро заживет.
- Он был без сознания. Долго. – не унималась я.
- Именно поэтому мы предположили ушиб головного мозга легкой степени. Дело еще в том, что у него амнезия. – шокировал меня Егор.
- Как? – не знала радоваться мне или пугаться.
- Он не помнит событий, предшествующих падению. В ближайшее время память должна вернуться.
- Он в сознании?
- Да. Родион Дмитриевич пришел в себя в хирургии.
- Я должна его увидеть. – стала садиться на кровати. Мне надо было с ним поговорить, понять, босс действительно не помнит или притворяется? На кону стояла моя свобода.
- Куда! – воскликнул Егор и надавил мне на плечи, не дав сесть. – Тебе прописан строгий постельный режим. С Родионом Дмитриевичем все нормально, небольшое сотрясение головного мозга, он сейчас отдыхает в палате, находится под присмотром, а ты должна думать о своем ребенке. Ты итак его едва не потеряла.
Я шокировано смотрела на Егора. К постели меня пригвоздили не его руки, а слова: «ты должна думать о своем ребенке.». Своем! Не нашем, а своем.
Когда Егор вошел в палату, я испугалась, что он будет предъявлять претензии, что скрыла, не сообщила, а в реальности все оказалось куда прозаичнее: «о своем ребенке.». Он просто отказался от отцовства. В принципе, я что-то подобное и предполагала. Уж не знаю какой он врач, но как человек, ничего хорошего из себя не представляет. Ответственность – это не про него.
- Ты прав! Я должна думать о моем ребенке. – согласилась с ним, вновь положив руку на живот. – Ничего, мой маленький, главное, мама тебя очень любит и ждет, а остальное не важно. – мысленно обратилась к своему малышу.