Покоренное сердце - стр. 27

– Я вовсе не против, сеньор.

– Вот и договорились, – усмехнулся он, думая про себя: «Зато она будет в курсе того, что думают о ней матросы». – А сейчас я оставлю вас, чтобы узнать, как обстоят дела на борту.

– Хорошо, – бросила испанка. – Но не задерживайтесь там надолго. Мне страшно здесь одной.

Фрэнсис ничего не ответил. Он только внимательно посмотрел на девушку. Потом, круто повернувшись, судовладелец поспешно вышел, хлопнув нечаянно дверью.

Стелла задумчиво смотрела ему вслед. Вскоре его шаги затихли. Девушка тяжело вздохнула. Как ни странно, с этим англичанином она чувствовала себя в безопасности.

К тому же, если бы не он, то она наверняка уже лежала бы на дне моря и стала бы добычей акул, как недавно выразился купец. Стелла не знала, радоваться этому или нет.

«Быть может, он зря помешал мне», – в очередной раз подумала девушка. Она чувствовала, что впереди ее ничего хорошего не ждет, за что можно было бы цепляться.

До невозможности расстроенная, Стелла бросилась на койку и оросила атласную подушку горючими слезами.

Рассветало. В кают-компании было душно от накуренных сигар. Фрэнсис, приподняв голову от стола, с недоумением оглянулся. Альберт Крэнфилд, развалившись в кресле и свесив ноги, беспробудно спал, но капитана Джона Риверса с ними не было. Очевидно, он давно ушел в свою каюту, так как не был любителем крепких напитков. А сам Фрэнсис, видимо, так и уснул за столом.

Голова у него непривычно кружилась и буквально раскалывалась на части. О боже! Сколько же он выпил? Взгляд его упал на большое венецианское зеркало, висевшее на обшитой красным деревом стене. На него смотрел незнакомец, чье измятое лицо не понравилось ему. А длинные прямые волосы темно-русого цвета в неописуемом беспорядке ниспадали на плечи. Он почти не узнал себя. Его губы скривились в усмешке. Да, сейчас он не в лучшей форме и ничем не отличается от испанки, когда ее подобрали в море.

Фрэнсис с трудом встал из-за стола. Все тело его ломило от неудобной позы. Черт побери, он опять провел ночь не в своей каюте. Правда, этим он обязан своему другу, который задержал его в кают-компании после ужина, предложив допить ром.

Фрэнсис тяжело вздохнул и поморщился от нестерпимой головной боли. Проклятие, голова трещала от ночного кутежа. Он взял со стола графин с водой и, наклонившись, вылил его содержимое себе на голову. Прохладная вода освежила его, однако головная боль не прошла.

Тут до него донеслось:

– Боюсь, Фрэнсис, ты стал жертвой собственного рома. Ведь эту дрянь ты подсунул доверчивым испанцам в порту.